– Святые небеса, Амелия, да оно так и сияет от драгоценных каменей! Наверняка стоит целое состояние! – кинувшись к постели, Мэри дрожащей от волнения рукой провела по изысканной ткани, чуть было не освятив себя крестным знаменем, так сильно она ей приглянулась.
– Отлично, берём! – с уверенностью кивнула будущая миссис Байрон.
– Но мы его не примеряли, – напомнила портниха.
– Подумаешь, какие пустяки, на моей фигуре даже мешок будет выглядеть изящно. Подберите к нему самые роскошные аксессуары, не думайте о цене и избавьте меня от дальнейших мук переодевания.
Грациозно спустившись со своего постамента, Амелия выбралась из неугодного платья, накинула поверх корсета изумрудного цвета халат, подол которого напоминал крылья диковиной бабочки, и, завязав пояс, вышла из комнаты.
Следующим пунктом по списку была подготовка к банкету.
Повар, на кандидатуре которого настоял сам судья, встретил невесту в столовой. Средних размеров зала тонула в ароматных запахах специй и радовала обилием угощений, от которых ломился стол. Мужчина тотчас начал рассказывать о современной гастрономической моде, предлагая попробовать свои шедевры. Описал, как удачно они будут смотреться на свадебном сервизе. Как романтично можно украсить стол, расставив на нём вазы с живыми цветами. Какие лучше выбрать салфетки, бокалы, приборы, свечи.
Говард слушала его вполуха. Она лениво ходила вокруг стола, изредка прикладываясь к диковинным закускам. По завершении страстной речи кулинарного художника леди вскользь посмотрела на него и без особого восторга пожелала видеть на своей свадьбе лишь самые дорогие блюда, устрицы, икру и то, что обычно заказывают исключительно на дворцовых приёмах самой королевы. Повар был столь удивлён запросами, что и ответить-то толком ничего не смог.
– И прошу, подсчитайте, во сколько нам это обойдётся, уже сегодня. Питер, простите, судья Байрон должен быть в курсе суммы до церемонии. Мы планируем провести медовый месяц в Париже, уехать сразу после свадьбы. Нужно знать, какие активы готовить, дабы не попасть в неловкую ситуацию с выводом денег.
– Конечно, мисс Говард. Я позабочусь о том, чтобы ваш достопочтенный супруг был осведомлён о финансовой стороне вопроса заранее.
– Благодарю. И да, пусть торт всё же будет шоколадным, никакой белой глазури. Я знаю, так не принято, но мне хочется выделиться. И будет чудесно, если вы украсите его чёрными розами.
– Чёрными? – потрясённо переспросил шеф-повар.
– Да, чёрными или тёмно-алыми. Будет славно, вы так не считаете?
Мужчина недоуменно повёл усами, но кивнул, после чего Амелия, точно райская пташка, выпорхнула из столовой.
К сему моменту слуги уже навели порядок в покоях хозяйки, и она, попросив подать вина и сыра, уединилась, чтобы перевести дух. Подготовка к свадьбе и по велению сердца предприятие хлопотное, что уж говорить о празднике, которого всей душой хотелось бы избежать!
Расположившись на кушетке, перебирая заполненные приглашения, за которыми уже через час должен был приехать посыльный, Амелия остановилась на карточке, адресованной Алану Линчу. Неожиданно по её плечам пробежала трепетная дрожь, а грудь сдавило сладкой истомой.
Томас Рэнделл. Как не вовремя он появился в жизни Амелии. Как ничтожно мало времени предоставила им судьба. Говард нередко вспоминала об этом загадочном джентльмене. Их случайная встреча в здании суда долгие три дня не выходила из её головы. Но в силу обрушившихся обстоятельств Амелия в скором времени остыла.
Сейчас же волнующее кровь чувство вернулось вновь с необузданной силой, заставляя её томно потянуться. Дотронувшись до шеи, невесомо скользнув пальцами вниз, к ложбинке груди, Амелия прикрыла глаза, вспоминая, с каким греховным трепетом Томас смотрел на неё в карете. И ведь американец, вопреки своему желанию, не попытался перешагнуть запретную черту, разве что пожирал глазами – и только. Кажется, Говард сожалела, что в тот день не поддалась своим симпатиям, ведь когда она станет замужней женщиной, даже безобидный флирт будет для неё под запретом. Уж Байрон наверняка об этом позаботится.
Раздосадованно вздохнув, Амелия открыла глаза и, взяв в руки бокал, обмакнула в сладком вине губы. Взгляд кофейных глаз упал на чистые бланки, их осталось совсем немного, но созвано и без того уже больше сотни господ.
Рука невольно потянулась к незаполненной карточке. Чувственный рот чуть приоткрылся, словно мисс собиралась что-то сказать. Томаса Рэнделла не было среди приглашённых, но так как он партнёр и добрый приятель мистера Линча, никто не удивится его появлению на торжестве. Кто обвинит джентльмена в бесчинстве, если он подарит невесте всего один ничего не значащий танец?..
Глава 16
«Моя же скорбь чуждается прикрас
И их не выставляет напоказ».
Уильям Шекспир
Новый день встретил Амелию багряным рассветом, расползающимся по небесам, точно пролитое на скатерть красное вино. Вплетаясь в перистые облака, он лишь слегка касался их, окрашивая во всевозможные оттенки собственной сути, пытаясь обратить в свою веру.
На часах не было ещё и половины шестого утра. Мисс Говард, охваченная скорбью неизбежного, стояла у окна, наблюдая за тем, как ночь неумолимо складывает оружие, уступая трон сияющему солнцу.
Сегодня Амелии суждено навек попрощаться с прежней жизнью.
Сегодня она наденет белоснежное платье, чтобы обвенчаться с пожизненным трауром.
Сегодня она безропотно войдёт в церковь и отдаст свою душу Дьяволу.
Со стороны девушка выглядела совершенно бесстрастной. Равнодушный взгляд безмятежно скользил по семейным угодьям, но внутри неё властвовала буря. Она, словно прибой, накатывала мучительными порывами ненависти, заставляя лёгкие сжиматься и давиться воздухом. А затем плавно отступала, с каждым разом унося с собой мелкие песчинки воли, для того чтобы набраться сил и обрушиться новой волной.
Венчание должно было состояться в полдень. Но уже с семи утра поместье проснулось и погрузилось в томительные хлопоты. Прислуга приступила к украшению банкетного зала, из Лондона приехал шеф-повар с помощниками, вытесняя кухарку из хозяйской кухни. То и дело к крыльцу подъезжали экипажи, подвозя продукты и спиртное.
Суета и всеобщее ликование пробивались в спальню Амелии даже через закрытую дверь. В коридоре несмолкаемым гулом звучали чьи-то шаги и голоса. Когда в очередной раз по ту сторону послышался шум, леди не обратила на него внимания, но тут в комнату ворвался Фостер.
– Амелия! – его голос задрожал подобно пламени свечи на перекрёстке сквозняка. – Нам нужно поговорить.
Мисс Говард немедля встала со стула, то ли встревоженно, то ли озлобленно глядя на бывшего любовника, и спешно подошла к распахнутой настежь двери, торопливо закрывая её на ключ.
– Джозеф, что ты делаешь? – в карих глазах вспыхнуло раздражение, но, столкнувшись с журналистом взглядом, леди озадаченно нахмурилась.
