– Бросьте, Амелия, я думал, для вас не существует правил, – дразня, кивнул американец. Говард улыбнулась, неосознанно облизнув губы.
Рэнделл, как всегда, выглядел безупречно. Высок, статен, до неприличия обаятелен. Он вызывал у Амелии неоднозначные чувства, которым она не могла дать чёткого определения. Но тем сильнее играл интерес, который, стоит заметить, был взаимным.
– Вы окажете мне честь? – джентльмен скользнул взглядом по фигуре невесты, лукаво сощурив глаза.
– Что я могу для вас сделать? – вкрадчиво отозвалась Амелия, ловя себя на мысли, что безотрывно смотрела на губы собеседника. В бездонном море его глаз вспыхнуло предвкушение.
– Не знаю, как в Англии, но в Америке нет ничего зазорного, если добрый друг пригласит невесту на танец…
– Навряд ли мы являемся добрыми друзьями, мистер Рэнделл, – ответила Амелия, значительно тише прежнего, словно в её словах был скрыт тайный смысл.
Томас многозначительно вскинул бровь. Его улыбка вдруг стала особенно загадочной. Мужчина протянул даме руку, заговорив тихо, вкрадчиво, почти шёпотом:
– Всего один танец, Амелия. Мы ведь оба этого хотим…
Говард обрывисто выдохнула, почувствовав, как в груди вспыхнуло желание прикоснуться к стоящему напротив мужчине. Вальс, менуэт, не важно, лишь бы ощутить мимолётную близость. Их влекло друг к другу непреодолимой силой притяжения, которой Амелия, вопреки всему, не хотела сопротивляться. Пусть и осознавала тяжесть последствий.
– Нельзя, – взволнованно прошептала Говард, отводя взгляд. – Это плохо закончится, Томас…
– Не отказывайте мне, прошу, – американец, наплевав на условности, подошёл ближе и без разрешения взял леди за руку. – Он даже не смотрит на нас.
Амелия тотчас окинула взглядом зал, ища судью. Байрон действительно вёл беседу с кем-то из господ. Он был нетрезв, рассеян и совершенно равнодушен к тому, что происходило за пределами разговора.
– Один танец, – сдалась невеста.
– О большем и просить вас не смею, – довольно улыбнулся американец.
Томас молча повёл девушку через толпу, поближе к музыкантам, где помимо них танцевало ещё несколько пар. Чарующие звуки скрипки и фортепиано обняли волнительной мелодией. Мужчина встал напротив своей дамы и учтиво ей поклонился. Амелия присела в лёгком реверансе. Их руки соприкоснулись, сердце девушки тут же отозвалось множеством чувственных ударов.
Рэнделл оказался прекрасным партнёром. Его поступь была легка, движения чёткие, но не резкие. Джентльмен умело отсчитывал шаги, прекрасно чувствовал музыку и ни разу не сбился с ритма.
– Вы знаете, миссис Байрон, я должен вам признаться… – при очередном сближении виновато сказал Томас.
– В чём именно, мой друг? – намеренно подчеркивая последние слова, усмехнулась Амелия.
– Вам совершенно не к лицу белый цвет, – горько заключил джентльмен, при этом тягостно вздохнув.
– Неужели? – удивлённо моргнула Говард, обходя партнёра справа, словно случайно касаясь его плеча своим, пусть танец и не предполагал столь интимного сближения.
– Увы. Я ведь занимаюсь тканями, если помните, и кое-что в этом ведаю, – на этот раз Рэнделл прикоснулся к девушке против правил танца. – Впрочем, только что меня посетила одна занятная теория…
– Не терпится услышать.
– Возможно, белый не красит вас оттого, что надет не по случаю.
– Невестам полагается надевать белое, – уверенно парировала леди.
Томас вновь завлекающе провёл пальцами по запястью партнёрши, будоража её самые смелые фантазии.
– Не думаю, что это слово уместно в данной ситуации. Я видел вас в церкви, я чувствовал вас. Вы были на грани отчаянья. И прошу, не нужно притворства, я не пытаюсь уличить вас в слабости, я хочу помочь.
Рэнделл вынужденно отступил на шаг назад. На сей раз Говард обошла его слева, пытаясь попутно собраться с мыслями. Слова джентльмена резанули по сердцу раскалённым кинжалом. Отголоски подавленной ярости прыснули точно кровь по белоснежным простыням, расползаясь уродливыми пятнами. К лицу прилил жар.
– Вы весьма проницательны, – с неким пренебрежением заметила Амелия, ловя взгляд Рэнделла, ставший холодным, но не по отношению к ней.
– Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, любит женщина своего мужа или нет, – спокойно ответил он. – Тем более такая женщина, как вы.
Очередной поворот, танец почти подошёл к концу, но у пары ещё оставалось несколько секунд.
– Вишнёвый… – дерзко беря леди за руку, преждевременно прекращая движение, заявил мужчина. – Ваш цвет вишнёвый, не плоский красный или вульгарно бордовый, а именно вишнёвый, как терпкое вино или кровь.
– Интересный выбор… – задумчиво ответила Амелия, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Так вы объясните мне, что здесь происходит? – настойчиво требуя внимания партнёрши, Томас шагнул ближе, тем самым нарушив все мыслимые и немыслимые грани приличия.
Амелия взволнованно на него посмотрела. Приоткрытые губы затрепетали, выпуская на волю воздух. Он задрожал между партнёрами почти слышимой трелью.
Хотела ли она открыться ему, довериться? Была ли готова поступиться собственными принципами – проявить слабость, попросить о помощи, принять её? А главное, имело ли сие смысл?
– Не здесь, – переходя почти на шёпот, наконец кивнула леди. – Позади дома есть небольшой сад. Идите по выложенной мрамором дорожке до самого конца. Там наткнётесь на беседку. Я приду через полчаса…
Рэнделл утвердительно кивнул, затем беззаботно улыбнулся, будто и не было сего разговора, и, поблагодарив невесту за танец, торопливо покинул зал.
Глава 20
«О звезды, не глядите в душу мне,
Такие вожделенья там на дне!»
Уильям Шекспир
В сумерках давно заброшенный сад выглядел особенно мрачно. Ветви деревьев, в которых путался лунный свет, нависали над поросшей сорняками землёй когтистыми лапами невиданных чудовищ. Откуда-то из кустов выпорхнула птица и взмыла в небеса с пронзительным криком. Амелия вздрогнула и остановилась, прижав ладонь к груди.
Её сердце стучало столь громко, что казалось, ещё немного – и разобьётся о рёбра. Дыхание сбилось. Руки дрожали. Чудилось, будто весь мир зашёлся бешеной пляской, намереваясь свести леди с ума. Образы, вспышки, искажённые лица гостей, скалящиеся в улыбке, отвешивающие невесте и её новоиспечённому супругу благостные пожелания.
Шлейф подвенечного платья зацепился за терновник. Говард дёрнулась, пытаясь шагнуть вперёд. Послышался тихий треск. На ветке остался лоскут кружева. Амелия шумно выдохнула и прикрыла глаза рукой. Пульс никак не унимался… Девушка не привыкла к подобной буре эмоций и была совершенно обескуражена, не ведая, как совладать с самой собой.
