Нет, она не сможет примириться со своей судьбой. Не выдержит жизни подле этих господ. Какой бы стойкой и храброй ни была Амелия, Байрон однажды её сломает как стебель дикой лилии…
– Не здесь, – переходя почти на шёпот, наконец кивнула Говард. – Позади дома есть небольшой сад. Идите по выложенной мрамором дорожке до самого конца. Там наткнётесь на беседку. Я приду через полчаса…
Рэнделл утвердительно кивнул, затем беззаботно улыбнулся, будто и не было сего разговора? и, поблагодарив невесту за танец, торопливо покинул зал. Амелия же бросилась к мистеру Уитмору, отводя юношу в сторону.
– Вы, помнится, дали мне клятву услужения, милый Чарльз, – взволнованно заговорила леди.
– Что угодно, мисс Говард, – уверенно отозвался мистер Уитмор.
– Тогда позаботьтесь о том, чтобы детектив Байрон не ранее, но и не позднее, чем через тридцать пять минут вышел в сад за домом. Идите с ним, вы увидите меня с любовником, но не позволяйте Даниэлю подходить к беседке и встревать в разговор. Пусть он просто прознает о моём грехе и, возможно, позже сообщит отцу, а тот решит оставить меня и аннулирует брак! Открытый скандал нам сегодня ни к чему, это может ударить по репутации Мэри. Поэтому держите детектива подле себя, пока я не вернусь. И ни в коем случае, никогда, даже под страхом смерти, не раскрывайте суть нашего с вами сговора! Вы обещаете мне, Чарльз?
Уитмор несколько растерялся, но ответил согласием. Амелия тотчас покинула праздник. Вслед за ней в коридор вышла и Элизабет.
Они встретились со служанкой в кабинете, Говард держала в руках завещание Питера, которое тот оставил на столе после внесения правок, так же как и собственное перо. Лиззи была напугана, но старалась держать себя в руках.
– Мисс, вы уверены? – поинтересовалась служанка, закрывая дверь кабинета на защёлку.
– Как никогда, – твёрдо заявила Амелия, убирая завещание мужа в ящик стола. – Тем более что выяснилось, что я получу куда больше, нежели половину состояния этого ублюдка. Давай скорее, но прежде возьми перо и спрячь его, оно нам пригодится в будущем.
Лиззи сунула ручку в карман передника, после чего начала расстёгивать платье своей хозяйки.
– Корсет тоже снимаем? – поинтересовалась она, когда подвенечный наряд упал к ногам Амелии.
– Всё, до последней вещи, – без эмоций ответила Говард. – Будет много крови, платье должно остаться чистым.
Элизабет тяжело сглотнула, ужасаясь тому, что в скором времени предстоит совершить её госпоже, продолжая быстро развязывать корсетные ленты.
Спустя несколько минут совершенно обнажённая Амелия стояла возле кресла, положив ладони на высокую спинку, а её подвенечное платье было аккуратно сложено и убрано подальше от письменного стола.
– Готовы? – нервно вздрагивая от каждого шороха, поинтересовалась Лиззи. – Ещё есть время передумать…
– И провести всю свою жизнь в рабстве Питера Байрона? Ну уж нет…
Сердце Амелии было готово остановиться от страха, но она твёрдо решила довести задуманное до конца.
– Зови моего благочестивого супруга, – твёрдо приказала Говард, и как только Элизабет вышла из кабинета, прикрыла глаза, пытаясь собрать всё своё мужество в кулак.
Судья вошел в комнату, пылая от предвкушения. Служанка сообщила ему, что Амелия возжелала отдаться немедля и теперь ожидает его совершенно нагой. Питер не поверил, но всё же решил проверить. Каково было его удивление, когда, открыв дверь, он увидел прекрасное, пышущее здоровьем и молодостью тело новоиспечённой жены. Его глаза тут же зажглись похотью, рот скривился в полубезумной улыбке. Казалось, что старику, дабы удовлетвориться, хватило бы и взгляда.
– Закрой дверь на замок, – надменно приказала Амелия и медленно вышла из-за спинки стула, являя мужу все свои прелести, коварно усыпляя его бдительность.
– Отчего такая щедрость? – истекая слюной, прохрипел Байрон, судорожно запирая кабинет, чувствуя, что более не в состоянии ждать ни минуты.
– День был длинный и утомительный, я решила, что если ты получишь желаемое сейчас, то позволишь мне после выспаться, – без улыбки ответила Говард, жестом предлагая судье сесть в кресло.
– Очень предусмотрительно, – довольно протянул Байрон, направляясь к столу и расстёгивая по пути брюки.
– Нет! – требовательно воскликнула Говард, – я сама раздену тебя! Если хочешь познать все грани моего порочного мастерства, то в постели будешь следовать моим прихотям!
– Ах ты бесстыжая девка! Развратная и такая прекрасная… – трясясь от возбуждения, сладострастно просипел Питер, торопливо и неуклюже садясь в кресло, теряя голову от предвкушения удовольствий. – Давай же! Покажи, на что ты способна. И коли сможешь меня удивить, клянусь, Лондон падёт к твоим ногам ещё до будущего воскресенья!
Говард самодовольно усмехнулась. Молча встала позади судьи, накрыв его тучные плечи своими ладонями.
– Амелия… – прикрыв глаза, прошептал Байрон, елозя рукой в районе отвердевшего паха, – чего же ты медлишь, я уже готов познать тебя!
– Терпение, мой дорогой… – леди наклонилась вперёд, прямо к сморщенному уху супруга. – Ты же позволишь и мне познать удовольствие твоей плоти?
– О, да… Я подарю тебе удовольствие… – пьяно захохотал Байрон.
– Конечно, подаришь! Ты подаришь мне самое главное… Свободу! – Амелия грациозно выпрямилась, доставая из причёски серебряную лилию.
Глубокий вдох, шумный выдох и одним стремительным, точным движением Говард вонзила остриё шпильки в шею судьи. Мужчина заревел, но заколка пробила ему трахею, поэтому звук получился слишком тихий, чтобы привлечь внимание пьяных гостей. Прижав дёргающегося старика к столу, со всей силы давя на спинку стула, леди закрыла глаза, до боли в скулах сжав челюсть, и стояла скалой, пока Байрон не перестал сопротивляться. Как только это произошло, девушка вытащила из дряхлой шеи лилию, обтёрла её о свадебный фрак убитого и вновь заколола волосы, пряча шпильку средь дерзких кудрей.
Подойдя к двери, мисс несколько раз постучала, подавая сигнал, и отворила защёлку. Лиззи тотчас влетела в кабинет с кувшином воды и полотенцем. Женщина чуть было не закричала от увиденного, но вовремя опомнилась и, стараясь не смотреть на труп Байрона, принялась отмывать с белоснежной кожи хозяйки брызги крови. Затем она помогла Амелии снова надеть платье, спрятала в кувшин окровавленное полотенце и пузырёк с кровью, который Говард приказала ей хранить до нужного момента. И как только Амелия вышла из дома в сад, тотчас сожгла ткань со следами крови в очаге на кухне. Никто и не обратил на служанку внимания, все слишком были заняты друг другом и поглощением дорогих закусок.
Теперь дело оставалось за малым: Лиззи привести детектива в нужное время к кабинету, а самой Амелии не выдать себя перед Томасом, что было крайне сложно в её состоянии, ведь убить человека отнюдь не то же самое, что проткнуть булавкой бабочку.
