Выйдя в холл, Элизабет принялась ждать, когда Даниэль и мистер Уитмор вернутся с подстроенной прогулки. Ей нужно было сообщить детективу, что отец желает поговорить с ним в кабинете по поводу наследства. Амелия считала крайне важным, чтобы именно сын судьи обнаружил её возле тела. Она не была до конца уверена, что подставит его, давая мужчине шанс на искупление. Но Байрон-младший собственноручно вырыл себе могилу, в которую впоследствии Амелия его и столкнула, подбросив в ящик стола перо отца, облитое кровью. В тот самый день, когда Даниэль отказался вернуть ей рукопись и посягнул на жизнь её возлюбленного.
Да, Говард просчиталась лишь в одном. Она и помыслить не могла, кем на самом деле был Томас Рэнделл, и чуть было не потеряла контроль над ситуацией. Как только история лжеамериканца открылась, сделав джентльмена главным подозреваемым, Амелии пришлось действовать жёстко и без промедления. Впрочем, и тут поступок Даниэля сыграл леди на руку. Сокрытие завещания, которое детектив обнаружил в кабинете на месте преступления, стало последним гвоздём в крышку его гроба.
Перед заседанием суда Амелия дала Элизабет чёткие инструкции, служанка намеренно оболгала детектива, тем самым ставя финальный аккорд его песни. Байрон говорил правду: никакой ссоры с Питером на празднике не было, не считая инцидента в церкви, но это уже не имело никакого значения, судья Одли и присяжные были абсолютно убеждены в его виновности! И лишь один человек в зале суда знал наверняка, что сделала Амелия, ведь он слишком хорошо изучил её за годы близости. Именно поэтому мистер Фостер был готов принять вину на себя, а позже, когда Говард арестовали, принялся отчаянно искать козла отпущения и вышел на Томаса Уэбстера.
Джозеф покинул Лондон, будучи не в силах справиться с чувством вины. Перед казнью детектива он навестил его, дабы попросить прощения. Байрон умолял журналиста сознаться перед общественностью, но Фостер слишком любил Амелию, да и потом, у них не было доказательств причастности вдовы к убийству. Так что блестящая партия Говард закончилось её безоговорочной победой!
* * *
К слову, спустя полтора года после переезда в Эдинбург у Амелии и Томаса родился первенец, мальчик. Миссис Рэнделл назвала его Даниэль…
