– Попался!
Парень дернулся, дерзко глянул мне в лицо и тут же побледнел от страха. Губы некрасиво скривились. Мне показалось, что он вообще вот-вот заплачет.
– Госпожа… простите! – залепетал он, – я же не знал, что вы тоже из ныряльщиков.
Он странно растягивал гласные на концах слов, напрочь пропускал букву х, а все межзубные согласные заменял на простые ф и в, то есть говорил как любой двоечник в моем классе. Поначалу понимать его было непросто.
– Только прошу, госпожа, не сдавайте меня мраку! Я не специально. Мне просто было нечего есть! Я не знал, что вы тоже из нас… то есть простите, не хотел вас обидеть сравнением…
– Заткнись. Я просто хочу поговорить.
Моим взглядом сейчас можно было орехи колоть, но в его голубых глазах после этих слов почему-то блеснула надежда:
– То есть вы не из мрака?
Задумалась на секунду. Если скажу, что нет, не вырвется ли он и не убежит ли? С другой стороны, если навру, что я как раз из непонятного и зловещего «мрака», то он испугается так, что потом узнать все то, что мне так хотелось, скорее всего, будет невозможно.
– Нет. Я не из мрака. Мне нужно, чтобы ты ответил на несколько моих вопросов. Пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.
– Госпожа, мне надо отнести хлеб, пока он горячий, иначе хозяйка меня убьет или выгонит, а я с таким трудом нашел это место!
Нетерпеливо вздохнула.
– Пойдем. Покажешь мне ее. Кстати, как тебя зовут?
Отпустила его, но убегать он уже не спешил.
– Ник.
– Хорошо, Ник. Веди.
Сама представляться пока не стала. Посмотрим еще, куда он меня приведет.
Оказалось, что парень работает на небольшой ферме. Хозяйка – дородная женщина лет сорока – увидев меня, слетела с крыльца, явно желая узнать, что же такого натворил ее слуга, что подобная леди собственной персоной притащила его к ней домой.
– Добрый день. У меня сломался экипаж тут неподалеку. Я хотела бы, чтобы ваш юноша сходил со мной и посмотрел. Парень вроде толковый. А то не знаю даже, к кому обратиться – искать ли кузнеца, шорника или плотника, а может, вообще все можно починить на месте. Надолго его не задержу, обещаю, – постаралась мило улыбнуться, но так, чтобы было заметно, что я именно постаралась.
Полная женщина скорее всего была не против слупить с меня за эту услугу немного денег, но дуэль взглядами проиграла буквально за пару секунд. Я была уверена в том, что выгляжу как местная аристократка.
– Да, леди, конечно, – полная женщина склонилась в легком поклоне, отобрала у Ника куль с булками и ушла в дом.
– Теперь пойдем. Покажешь мне тут какое-нибудь укромное место, где можно поговорить, чтобы никто не подслушивал и не мешал.
– Хорошо, госпожа, – парень все еще косился на меня с опаской.
Он привел меня на берег реки. Неподалеку от мостков стояла пустая беседка. С двух сторон она была закрыта от ветра дощатыми стенами, а третью всю заплел сухой сейчас хмель. Вероятно, тут летом рыбаки варили уху или жарили улов, не отходя далеко от воды, а потом ели за грубым деревянным столом из заборных досок, который занимал почти половину места под крышей.
– Сойдет, – кивнула я, зашла внутрь, присела на длинную лавку и скинула капюшон. Ник все мялся на пороге, боясь потерять последнюю возможность смыться.
– Не бойся. Заходи. Я ничего тебе не сделаю. Мне просто надо спросить тебя кое о чем.
– О чем же, госпожа? – внутрь он пока так и не зашел.
– Во-первых, прекрати называть меня госпожой. Я старше тебя всего лет на пять, да и по положению не слишком выше. Такая же девочка на посылках. Зови меня Александрой.
– Да? – он совершенно искренне удивился тому, что изящно одетая леди поставила себя на один уровень с оборванцем.
– Во-вторых, представь себе, что нырять, как ты выразился, я научилась только благодаря тебе. После того как ты, зараза, протащил меня в этот свой мир.
Ник постоял еще секунду, зашел в беседку, плюхнулся на лавку напротив, положил локти на стол и заявил:
– Не может быть! Я тут точно ни при чем.
Вблизи смогла хорошенько его разглядеть. Лет ему было что-то около пятнадцати, так что будущий мускулистый и красивый парень в нем пока только намечался. Светлые пшеничные волосы не знали ножниц парикмахера более года, а с расческой, скорее всего, вообще ни разу не знакомились. Глаза, на мой вкус, маленькие, слегка прищуренные, но потрясающе голубого оттенка. Губы тонкие, скулы широкие и брутальные. Года через четыре из этого гадкого утенка вырастет мускулистый красавчик, которому впору в кино сниматься. Скажем, в роли Тора. Если его хорошенько отмыть, причесать, научить хорошо себя вести и не шмыгать постоянно носом.
– Ты приволок меня в свой мир, вернул обратно и с тех пор я ныряю в отражения. Думаешь, это совпадение? – съехидничала я.
– У всех ныряльщиков способности от рождения. Либо они есть, либо нет. От отца, матери или дедов с бабками передаются. Я, может быть, помог им проснуться, но и только. Через пару лет ты бы, и сама смогла нырнуть, – удивительно, но он действительно легко перешел на «ты», употребляя давно исчезнувшее из современного английского местоимение «thou».
– Ну хорошо. Допустим. Мне все равно нужно, чтобы ты мне рассказал, какой такой гадости меня научил, а то я пока действую наобум и уже набила пару шишек. Один раз вообще чуть не казнили, приняв за ведьму. Так что давай, вываливай все, что знаешь.
Парень пожал плечами:
– Да что рассказывать… ты же переместилась сюда, значит, все уже умеешь.
– Ну начнем с того, что такое «мрак» и почему ты его так боишься?
Ник содрогнулся всем телом.
– Мрак – это кошмар для таких, как мы. Считай, что инквизиция и полиция сразу. Охотятся на тех ныряльщиков, что нарушают правила. Преследуют их даже в других мирах, хватают и…
– И что?
– И больше их никто никогда не видит.
– Уже понятнее. Что за правила, которые нельзя нарушать?
– Нельзя нырять дважды, не схлопнув петлю…
– Что за петля? – я удивленно помотала головой.
– Ну… когда ты ныряешь куда-то, ты прокладываешь путь. Когда возвращаешься – сбрасываешь петлю. Схлопываешь. Путь исчезает. Так вот, самое страшное – это двинуться дальше, не сбросив петлю. Ты вот попала сюда, а потом возьмешь и по отражению еще в следующий мир переместишься. Вот за это мрак и карает. Нырнул – вернулся. Только так.
– Понятно. Что еще?
Ник почесал в затылке:
– Нельзя проносить предметы в неразвитые миры. Если отсюда взять пистолет и протащить туда, где люди только бронзу ковать научились, то мрак тебя непременно найдет. Нельзя долго держать петлю не сброшенной. Сутки-двое еще нормально, а вот месяцами жить не в своем мире, держа дверь открытой, не разрешается. Категорически нельзя переносить с собой людей. Мало того что они от этого помереть могут, так еще и мрак такие случаи всегда отслеживает. Вроде все… Ну и нельзя никому говорить о том, что умеешь нырять. Наши способности должны оставаться тайной. Так мне говорили. Общаться на эту тему можно только с таким же ныряльщиком.
