Я внимательно взглянула на своего спасителя. Если снять очки, убрать эту мерзкую прическу – залакированные в корку каштановые волосы смотрелись как неуместная шапка – то из него можно было бы сделать настоящего красавчика. Не мускулист, но и не тщедушен. Лицо, конечно, ни разу не брутальное, но и не женственное. Черты правильные, нос аккуратный, ресницы от природы длиннющие. В Москве он мог бы легко для обложек журналов сниматься.
Тут мое внимание сразу переключилось, потому что глава Треста достал откуда-то из-под стола и положил перед собой мой меч.
– Уникальная вещица, как выяснилось. Я слышал о подобном, но никогда не видел вживую. Где ты его взяла, позволь полюбопытствовать?
– Для начала верните мне меч, – ровно сказала я, стараясь не выдавать волнения.
Казимир скривил губы, опять сделал движение челюстью, словно жевал что-то неприятное, но все-таки показал рукой на ножны:
– Бери.
Медленно и с опаской подошла к столу и взяла меч в руки. Немного выдвинула из ножен, чтобы проверить, что мне не подсунули подделку. На свет показалось все то же черное матовое лезвие. Удовлетворенно кивнула и сделала шаг спиной назад, возвращаясь в центр кабинета.
– Ну так все же, где ты его раздобыла?
– Не вижу, почему я должна делиться с вами этой информацией, – стараясь выглядеть уверенной, произнесла я.
Секретарь, казалось, прожжет во мне дыру своим изумленным взглядом.
– Том, оставь нас, пожалуйста, сказал Казимир, не отрывая от меня ледяного взгляда.
Парень коротко кивнул, и быстро вышел в заднюю дверь за спиной хозяина кабинета.
Глава выдержал паузу, а затем с упреком сказал:
– Я же дал тебе меч, как ты просила.
– Вы вернули мне то, что незаконно отобрали, только и всего.
– Незаконно? Ты проникла в мой дом, забралась в мое хранилище и это, по-твоему, было законно? – он резко повысил голос и в нем проявились стальные нотки.
– Я возвращала вам вашу же вещь, которую к тому же не брала. Можно сказать, оказала вам услугу, за которую мне не только не заплатили, но и спасибо не сказали, – я очень старалась говорить уверенно, но мне уже было страшновато.
– Услугу?! – Казимир вскочил со стула и задохнулся от возмущения, – да я тебя пожалел, девчонка! А теперь могу передумать и позвать охрану. У меня полно свидетелей того, как я поймал тебя на взломе. Я посажу тебя в темницу… отдам под суд, тогда посмотрим, как ты запоешь через пару дней.
«Он блефует», – сказал голос в моей голове.
– Что? – от неожиданности спросила я.
«Реакция зрачков, частота пульса, микродвижения пальцев. Все говорит, что он театрально разыгрывает ярость и нагло блефует», – повторила Рыжая.
Глава Треста подумал, что я спросила его:
– Да, ты не ослышалась! Я…
– Давайте, – тихо сказала я, взяла от стола стул для посетителей, поставила в центре кабинета и села на него, положив нога на ногу.
– Что? – Казимир опешил.
– Я подожду. Зовите охрану, суд, свидетелей.
– Ты слишком самоуверенна, – зло прошипел он.
– Если бы вы могли меня заставить, и если бы у вас действительно был способ воздействовать на меня, то вы не вернули бы меч.
У меня был хороший учитель. Я была на сотне переговоров вместе со своим боссом. Чаще всего это были почти дружеские беседы, но иногда была свидетелем и очень жесткого прессинга. Спасибо Рыжей, что раскрыла мне карты. Теперь я была уверена в своей позиции, нащупала твердую почву, от которой можно было оттолкнуться и надавить в ответ. Совсем слегка.
Казимир поиграл желваками на скулах, подошел к окну, постоял, глядя на улицу мучительно долгую минуту, затем вернулся за стол, упал в кресло и произнес совершенно спокойным голосом:
– А ты далеко пойдешь. Мне даже нравится твой напор. Такие люди мне нужны. К тому же ты не просто очередная ныряльщица, а очень удачливая ныряльщица и меч тому свидетельство. Давай поступим так: я предлагаю тебе работу. Пойдешь пока стажеркой под крыло к этой твоей Анастасии. Что скажешь?
– Вы думаете, что я теперь все выложу в ответ на пустое обещание, которое можно отменить в следующую секунду? – иронически улыбнулась я, хотя в душе возликовала. Вот оно. Работа в Тресте. Мечты все-таки начинали сбываться.
– Нет. Можешь вообще ничего не говорить. Мне это интересно, но не настолько. Я подожду. Скажешь потом, когда сама захочешь. Такие условия тебя устраивают?
Я помедлила.
– Да хватит уже выпендриваться, – Казимир сказал это уже совсем другим тоном, как-то по-дружески, и недовольно поморщился, – я знаю, что тебе не на что жить. Думаешь Анастасия будет тебя вечно терпеть в своем доме? Это действительно деловое предложение без подвохов.
– Тогда да, согласна, – кивнула я.
– Отлично. Тогда пусть Наста завтра утром представит тебя Мирре. Это начальница отдела, где ты теперь работаешь. Я ее предупрежу. Как стажерка получать будешь половину от вознаграждения агента. Ставки у нас фиксированные. Все, иди теперь. У меня от тебя головная боль разыгралась, – последние слова он проворчал почти по-отечески. Казимир достал из-под стола коньячный бокал и небольшую глиняную бутылочку, плеснул себе коричневой жидкости на два пальца и помахал мне рукой, прогоняя меня словно назойливую муху.
Я коротко кивнула и вышла. Мне показалось, что мое «спасибо» в данных обстоятельствах будет выглядеть неуместно, но в душе мне хотелось прыгать и кричать: «Да! Да! Да!»
Наста поджидала меня в коридоре, подпирая стенку. Как только я появилась в дверях, она тут же сделала несколько шагов навстречу:
– Ну, как все прошло? Вижу, меч вернул? – нетерпеливо спросила она.
– Я теперь твоя стажерка, – произнесла, не в силах сдержать улыбку, – завтра ты должна представить меня этой твоей Мирре.
Анастасия широко улыбнулась и на радостях на секунду обняла меня.
– Здорово! Такого не ожидала! Чем ты обаяла этого старого козла?
– Вообще говоря, я его послала ко всем чертям. И ему это понравилось.
– А ты смелая! Не зря мне сразу приглянулась, – засмеялась Наста, – пойдем теперь праздновать! Пока ты еще официально не получила аванс, я плачу!
Ну площади перед Трестом закрыла глаза и полной грудью вдохнула воздух этого мира. Он пах прелыми листьями, жареным мясом из кафешки на другой стороне площади и хвойным дымом от проехавшего не так давно паромобиля. А еще в нем был аромат свободы, и он кружил голову. В этом городе, где я, похоже, обосновалась надолго, можно наконец быть самой собой. Больше не нужно притворяться идеальным офисным работником, одеваться в строгий дресс-код и заглядывать боссу в рот, ожидая его приказов. На меня не давило мнение коллег и соседей. Я чужая, и всем наплевать, как выгляжу и что творю. Здесь, на перекрестке миров, как называла это место Наста, правила могла устанавливать я сама. Это было непривычно, волнующе и прекрасно.
