Конечно, я понимала, что с такой загрузкой никакой настоящей личной жизни у меня не будет. Непонятные отношения с Валерой вряд ли могли вылиться во что-то серьезное. Да и вообще никакой мужчина не потерпит, если будет видеть свою девушку только по ночам или редким выходным. Я была готова к тому, что ближайшие пару лет буду одинока и мне придется целиком посвящать себя работе. Зато это позволит закрепиться в столице, накопить достаточно денег и найти потом себе что-то более приемлемое по графику. Продержаться пару лет личным ассистентом у человека такого уровня – это сама по себе очень крутая рекомендация. Уходить опять работать хостес или официанткой мне совсем не улыбалось.
Пока ездила в лифте на обед на второй этаж, против своей воли узнала очередное оправдание для лентяев: дескать, перед Новым годом нельзя убираться, так как грядет год Крысы, которая любит беспорядок, а еще что директор по маркетингу вчера разбил свой новенький бумер о фонарный столб. Срочно начала вспоминать нужно ли мне для встреч босса договариваться о чем-то с этим шумахером, а то такой повод пропадает. Плохая ли новость или хорошая, ее всегда можно использовать себе во благо.
Домой я вернулась поздно, без сил упала на кровать и практически сразу заснула. Даже с утра проснулась уставшей, так что на пробежку не пошла. Встала под душ и стояла грелась минут пять. Все это время смотрела как поток воды стекает по плитке с имитацией старого камня, играя блестками от света ярких ламп на потолке. Поймала себя на мысли, что примериваюсь как бы этим воспользоваться. Срочно спохватилась и отпрянула подальше. Не хватало еще голой вывалится куда-нибудь в людное место. Однако любопытство начало меня мучить: а можно ли переместиться с помощью вот такого нестабильного отражения?
Кстати, а почему я перемещаюсь исключительно при помощи воды? Я посмотрела на своего двойника по ту сторону зеркального стекла, быстро выскочила из ванны, оделась и вернулась к раковине. Минут пять пыталась и так, и эдак, но, в отличие от воды, зеркало оставалось просто мертвой поверхностью. Не получалось ни погрузиться в такое отражение, ни даже близко ощутить подступающий приятный озноб. Пришлось опять включить воду, направить душ на стену, снять тапочки и босиком залезть в ванну, чтобы приблизить лицо к стекающему по стене потоку.
Видимо, я так натренировалась у зеркала, что ощущение перемещения захватило меня мгновенно.
Вокруг меня был темный каменный коридор, освещаемый факелами.
Повернуться и оглядеться не успела. Пахнуло тяжелым мужским потом и тут же сзади меня дернули за волосы так сильно и больно, что я с криком упала на спину.
– Эй, сграбил сем чаровницу! – закричал человек в латах, схватил меня за руку, заломил за спину, рывком поднял с пола и поставил на колени. Боль в плече и локте была такая, что я боялась даже дышать слишком глубоко, чтобы не дай бог не сломать себе кости.
Где-то за моей спиной послышались шаги. Проскрипела дверь, громыхнуло железом по каменным стенам. Меня опять схватили за волосы, чуть приподняли, повернули лицом в другую сторону коридора и уронили на колени. Только тут стало понятно, как неудачно я появилась. Буквально в метрах двух от меня находилась массивная дубовая дверь, у которой стоял второй стражник, а в дверном проеме застыли две фигуры: здоровенный усатый бородатый дядька в мехах и лысый как коленка ушастый невысокий священник в черной рясе до самого пола. За дверью на стене пустой каменной комнаты играли отсветы пламени. Вряд ли это было жилое помещение.
Угораздило же меня появиться прямо в темнице, да еще и перед охраняемыми дверями какой-то пыточной.
– Я не чаровница! – пискнула я и тут же взвизгнула, потому что солдат снова больно дернул меня за волосы.
Внутри меня все сжалось от страха. Я поняла, что на сей раз влипла так крепко, что если выберусь отсюда живой, то мне страшно повезет. Девушка с рыжими волосами, в брюках, появившаяся из воздуха… да в Средние века и за меньшее сжигали.
– Искрено! Появила се е на ходнику. Прав ту, – произнес тот, кто меня держал. Второй стражник неистово закивал. Судя по глазам, испугала я его конкретно.
Священник еле заметно улыбнулся и положил руку на плечо бородатому, давая знак, что говорить будет он.
– Пошлите йо в камеро! Главна стварь е, не дай йи пьяче. Не дай йи воде!
– Кай? – переспросил стражник.
– Не дайте йи воде, сикер дахко побегне! – поморщившись добавил человек в рясе, и, повернувшись к бородатому, добавил: – Сам йо бом заслушевал.
– Как не давать воды? Я же умру от жажды! Я не буду побегнить! Не надо, мне на работу же – залепетала я, но второй стражник двинул мне в живот кулаком, и я захлебнулась воздухом. Мир для меня померк и скукожился в маленький шарик, который дикой болью разрывал меня изнутри. Стало невозможно ни думать, ни осознавать, что происходит вокруг. Меня куда-то тащили по каменным коридорам, скрипела дверь, а потом я упала и сильно со всего маху ударилась скулой о камень.
Боль отступала медленно и неохотно, а вселенная вокруг плавно обретала резкость. Постепенно я поняла, что лежу на каменном полу. Меня бросили в камеру – небольшую темную каменную клетушку два на два метра. Живот потихоньку проходил, но теперь болела и слегка кружилась голова. Видимо, знатно башкой приложилась.
Поморщившись, потрогала скулу. Наверное, там была приличная ссадина. На секунду я испугалась как же я с ней на работу-то заявлюсь… и тут же заревела. Дура я, дура! Какая работа?! Меня тут вообще скоро казнят!
Я тонула в жалости к себе, наверное, с полчаса, а может и больше. Воротник блузки стал мокрым от слез и мне постепенно стало холодно. Хотя из небольшой щели под потолком струился слабый свет, но создавалось впечатление, что я глубоко под землей. Стены не сложены из блоков или кирпичей, а монолитный камень, как будто эту клетушку вырубили прямо в скале. Вокруг царила абсолютная тишина. Пахло паленой тряпкой от факелов, которые чадили где-то за дверью, и гнилью. Время здесь текло непонятно. То ли час прошел, то ли всего десять минут, показавшихся вечностью.
Постепенно истерика прекратилась и на меня накатила апатия. Словно во мне кончились и страх, и слезы. Стало все равно. Я сидела на полу, прислонившись к стене, дрожала от холода и тупо смотрела прямо перед собой. Боль уже совсем прошла, голова не кружилась, только скулу пощипывало.
То ли от нервов, то ли от того, что выплакала целое ведро слез, я захотела пить и тут же вспомнила о страшном приказе священника. Воды мне не дадут, как не проси. От мысли, что меня тут могут продержать пару дней без капли жидкости, язык моментально пересох, и жажда затмила все остальные мысли. Встала и обошла камеру кругом. Несмотря на подземную сырость, на стенах не было ни единой росинки. Паника начала возвращаться. Как же я без воды то?
В полной растерянности опустилась обратно на пол в уголке.
Откуда этот поп знает, что я могу сбежать с помощью жидкости? Получается, что сюда уже наведывались те, кто мог так же перемещаться сквозь отражения, причем настолько часто, что этот инквизитор почти не удивился моему появлению.
