Остатки моего мира – последние частички той самой задорной Александры, что приехала покорять столицу – обрушились и погребли меня под собой. Все оказалось фальшью. Где же я настоящая? Откуда я взялась?
Сидела, уставившись на желтоватый пузатый холодильник в углу, и молчала. Вздрогнула, только когда мать всхрапнула. Она так и заснула – прямо за столом, уронив голову на локти.
Вспомнила ее упреки, которые сыпались в мою голову по любому поводу. Недомолвки, взгляды. Теперь многое становилось понятнее.
Нет, я не была ей чужой. Свою дочь она бы воспитывала так же. И она для меня была настоящей матерью. Другой все равно не знала. Но что-то изменилось только что. Словно стеклянная стена окончательно отделила меня от всего этого мира.
До этого дня мне казалось, что если не с Москвой, так с Сумкино меня что-то связывает. Родина все-таки. Теперь я перекати-поле. Везде чужая. Пробежала и исчезла вдали, не оставив следа. Кто вспомнит, что я жила тут или бегала по офисным коридорам Москва-Сити? Никто. Пришла из ниоткуда, мелькнула падающей звездочкой и исчезла в никуда.
Я потеряла все, в том числе родных. Точно как предсказывала Красная Королева.
Встала, подошла и погладила мать по руке. Что я могла для нее сделать? Дело было не в отчиме. Даже если бы сейчас насильно перевезла ее в Прагу или в любой другой мир – ничего бы не изменилось.
Подсунула ей под руку толстую пачку денег, очень надеясь, что это не приведет к тому, что она купит на все водки.
– Прощай, – прошептала и поцеловала ее в макушку.
Глава 24
Вся четверка наперебой обсуждала фильм. Только Наста почувствовала мое настроение, посмотрела на меня внимательно, взяла за руку и спросила:
– Что случилось?
– Повидалась с мамой, – вздохнула я.
– И что?
– Там у меня еще все сложнее, чем у тебя с папой, – и тут же решила сменить тему, – Ник, о чем задумался?
– Они там неправильно показали. На самом деле черное носят как раз джедаи, а вот зло может прикидываться кем хочет.
– Ты так уверен в том, что выбрал правильную сторону? Знаешь, ренегаты тоже считают, что борются за свободу миров от страха перед вами.
– Образ грозного мрака – наша броня. Нас слишком мало. Имидж делает половину работы.
Я удивленно вскинула брови. Уж очень это слово казалось чужим в устах Ника.
– Так командующий говорит, – поправился он, – ты бы его послушала. Он не может тебе не понравиться. И объяснять все умеет куда лучше меня.
– Да уж… нравиться и объяснять он действительно умеет, – задумчиво сказала я.
Мирра догнала нас.
– Я подслушивала, – честно призналась она, – и тоже хочу спросить. Тебе не кажется, что нам с черными все-таки по пути? Сама посуди, мы же только что делали одно дело. Кто контролирует распространение чертовой пыли в столице? Мрак. Кто охраняет миры от диких орд? Опять они. Я тут поговорила с Ником и Катей. После всего, что узнала, у меня к черным претензий нет. Не существует никаких страшных тюрем. Тем, кто нарушает закон ради справедливости, как Сэм или Ник, показывают реальную картину дел и приглашают на службу. Серьезно наказывают только законченных отморозков, да и то просто высылкой в иные миры.
– Ник, а тебя то, как убедили настолько, что ты про нас забыл? – спросила я.
– Мне показали во что превратился уничтоженный дикими мир. Потому что мрак не успел. Потому что у него не хватило сил и людей. Поверь, это страшно.
– Я знаю. Я знаю, – ответила я тихо.
Мы вернулись в палатку. Оставила друзей обсуждать впечатления от экскурсии. Сказала, что хочу подышать воздухом, и вышла на улицу.
Все пути вновь вели к нему. Тому, кто знал меня, казалось, лучше меня самой, а сейчас небось очень переживал после нашей последней встречи.
Нашла небольшую лужицу, присела возле нее и подумала:
– Марко!
Тут была ночь или поздний вечер. Свет потушен, комната темна, но он стоял у окна и смотрел на небо. Опять одет во все черное.
Обернулся на шорох. Здесь темно, что он увидит? Я ведь тоже в черном.
– Привет, – сказала я тихо.
Марко помолчал, пытаясь разглядеть меня во тьме.
– Я боялся за тебя. Ты в прошлый раз заявилась в таком виде…
– Уже все в порядке. Спасибо.
– Мне уже сказали, но я не верю. Прошло слишком мало времени, чтобы такие раны зажили. Я включу свет и посмотрю…
– Не надо. Просто поверь, – тихо сказала я и сделала несколько шагов вперед, выходя под свет луны.
Он опять помолчал немного, разглядывая мое лицо. Потом посмотрел в окно и сказал:
– Ты теперь знаешь обо мне все. И все-таки пришла. Зачем?
– Я и себя-то не знаю, куда уж до тебя. Ты мне скажи, – я улыбнулась.
Он повернулся и удивленно взглянул мне в глаза.
Приблизилась вплотную. Его дрожащее дыхание теперь грело мою щеку.
– Я хочу тебе верить, – прошептала ему на ухо, – нельзя же быть одной против всех. Что-то заканчивается. Скоро все изменится и мне страшно, Марко.
– Я всегда был и буду на твоей стороне. Только на твоей.
«Он говорит искренне», – вмешалась Рыжая. С трудом удержалась, чтобы не сказать вслух: «Заткнись».
– Ты обманывал меня.
– Никогда. Я не говорил той правды, к которой ты была не готова, но я никогда не врал тебе.
Взяла его лицо в ладони и прижалась лбом к его лбу.
– Что мне делать теперь, Марко?
– То, что велит сердце. Так меня учили. Но знай, что тебя мне всегда не хватало.
И тогда я его поцеловала.
Наверное, я изменилась. Окончательно сбросила старую шкурку московской Сашки, которая жила по чужим указкам и правилам. Теперь я делала только то, что хотела. Может, поэтому поцелуй был совсем иным, чем все те, что были до него. Настоящим.
Он длился, наверное, целую вечность.
Пока в дверь не постучали:
– Милорд! Вы не спите? Разрешите…
Голос был знакомый.
– Нет, у него невероятный талант возникать не вовремя! – воскликнул Марко с улыбкой.
На его щеках снова заиграли ямочки. Я дотронулась до них пальцем.
– Пусть войдет. Это может быть что-то срочное.
Марко подошел к двери и приоткрыл ее, так, что меня за его спиной увидеть не могли.
– Милорд, ренегаты перепозиционируют стаи в мире Z6. Есть подозрения, что они готовятся к атаке, – услышала я. Лорд Соверен просто не умел говорить тихо.
– Мы можем понять по их перемещению где прибор?
