Тем временем по радио объявили посадку на рейс Москва – Луанда. Рыбаки начали собирать ручную кладь и направились в сторону посадочных ворот, к выстраивающейся перед ними очереди.
– Ну, давай, Олег, до скорого! В самолете еще поболтаем: дорога – не ближний свет. Может, и ты теперь о себе что расскажешь? – Валдис снова засмеялся, по-приятельски хлопнул его по плечу и поспешил к группе своих товарищей.
Рыбаки расселись в хвосте самолета и начали по-хозяйски располагать извлеченные из ручной клади закуски на столиках и свободных сиденьях. Вскоре оттуда потянуло густеющим на глазах сигаретным дымом, из которого неожиданно выплыл Валдис и пригласили Олега присоединиться к ним.
Ребята, хоть и были в основном значительно старше Олега, вели себя приветливо и доброжелательно, предложив для начала выпить за знакомство. В отличие от него, рыбаки прекрасно знали, как им лучше скоротать долгий перелет: заблаговременно накупив в дьюти-фри водки, они попросили стюардессу принести им пива и минеральной воды. В ход пошла одна бутылка экспортной «Московской» за другой, рубленые мужские тосты суровых покорителей морей сопровождались живописными «рыбацкими» рассказами. Когда размаха рук перестало хватать для того, чтобы описать размеры выловленной некогда в северных морях трески, и рыбины стали измеряться расстоянием от кабины пилотов до середины пассажирского салона, Олег решил вернуться на свое место и довольно скоро заснул от непривычного для него количества выпитого.
Проснувшись от неожиданной болтанки и криков стюардесс, он с удивлением увидел, что уже изрядно выпившие рыбаки сгрудились у одного из бортов и, наваливаясь на него, по команде «раз, два, три!» раскачивали самолет, отчего тот начинал балансировать, с трудом удерживаясь в горизонтальной плоскости. Бедные стюардессы, после сначала мягких просьб и увещеваний, а затем грозных предупреждений и угроз, наконец, поняли, что до конца полета вряд ли смогут утихомирить не на шутку развеселившихся здоровенных мужиков. Одна из них, потерянная, подошла к Олегу, вероятно, помня, что некоторое время назад он сидел в их компании, с отчаяньем в голосе попросила:
– Молодой человек, ну сделайте же хоть вы что-нибудь!
Олег, пользуясь тем, что Валдис, практически единственный человек, к которому он мог обратиться, отделился от товарищей, видимо, направляясь в туалет в противоположной стороне салона, встал из своего кресла и пошел к нему навстречу:
– А, Олег! Ты куда пропал? – судя по голосу, Валдис находился в форме и был вполне адекватен. Олег, как мог, что-то придумывая на ходу, объяснил Валдису, что среди пассажиров есть дети и пожилые люди, которые могут не выдержать такой незапланированной болтанки, а у одной женщины стоит кардиостимулятор, и она слезно умоляет его друзей перестать раскачивать самолет.
Просьба возымела действие, и совсем скоро Валдис вернулся к коллегам и предложил всей честнóй компании «забить козла». Минут через десять рыбаки уже дружно стучали костяшками домино по импровизированному столику, сопровождая игру характерными возгласами.
– Господи, и смех и грех! – воскликнула подходившая недавно к Олегу с просьбой стюардесса, наблюдавшая теперь почти идиллическую картину, мистическим образом нарисовавшуюся в хвосте салона. – Пьяные здоровые дядьки, а как дети, честное слово!..
* * *
Ангольская столица в тот день конца октября 1980 года встретила пассажиров рейса «Аэрофлота» Ил-62М Москва – Будапешт – Луанда ожидаемо душным, влажным воздухом, несмотря на то, что на часах по местному времени было всего лишь около десяти утра. В знакомом Олегу по прежнему приезду небольшом зале прилетов в «режиме торшера» работали прикрепленные к стенам телевизоры, передававшие новости единственного телеканала, основанного около пяти лет назад, Общественного ангольского телевидения. Сообщения ведущего прерывались межпрограммными вставками в виде бравурных жизнеутверждающих джинглов на фоне кадров с марширующими военными национальных вооруженных сил ФАПЛА, сбитого юаровского истребителя, пронзенного стингером и разлетающегося на куски, на фоне карты Анголы, отбивающей атаки захватчиков-империалистов. Заявления и одновременно призывы к народу страны и ко всему прогрессивному человечеству повторялись с настойчивой регулярностью, так что, получая багаж, можно было услышать их не единожды:
Esmaguemos os racistas sul-africanos e os seus lacaios!
Ao inimigo nem um palmo da nossa terra!
De Cabinda ao Cunene, um só povo, uma só nação!
Viva Angola, trincheira firme da revolução em África!
[18] На выходе в город прилетевших уже ждали не только несколько встречающих из советского посольства и военной миссии, но и толпа черной детворы. О маленьких попрошайках Олега предупредили рыбаки: они не советовали давать им что бы то ни было – конфеты, жвачку или мелкие деньги: «Налетят на тебя, потом ты от них не отлепишься!».
Толпа подростков и просто детей лет трех-четырех, взятых, видимо, «на стажировку» своими старшими товарищами, стояла чуть в стороне и с неотрывным вниманием следила за прилетевшими. Один из них, видно, самый бойкий, с всклокоченными, не шибко чистыми волосами, решительно приблизился к Олегу и попросил «чоп-чоп», что-нибудь поесть, поясняя это жестом. Олег, не церемонясь и чуть грубовато, предвидя неизбежное продолжение просьбы, отбрил мальчишку: «Sai daqui, já! Vai еmbora!»
[19].
Глаза пацана в одно мгновение налились злостью, а интонация голоса с просящей сменилась на требовательную: «Chop-chop! Quero comer!»
[20] Не желая отступать, Олег повысил голос и повторил сказанное: «Пошел, пошел!»
Тогда мальчишка, уже повысив голос настолько, насколько у него это вышло, угрожающе ответил, что он на своей земле, «пошел» – это для тех, кто сюда приехал, сам убирайся отсюда. ЗДЕСЬ – АНГОЛА! Eu estou aqui na minha terra. Sai daqui – é pra você. Aqui – Angola!
Несколько оторопев от такого выпада и не желая спорить с аборигеном дальше, Олег занялся погрузкой вещей в подъехавший за ними микроавтобус. «Пожалуй, точнее и не скажешь, дорогой камарада: здесь тебе не Союз, здесь Ангола. Мамочки рядом не будет, так что привыкай!» – подумал про себя Олег, грузя в машину чемоданы.
Дорога в советскую военную миссию пролегала сначала по пригородным кварталам, которые мало чем отличались от каких-нибудь бразильских трущоб – фавел, которые Хайдарову приходилось видеть в передаче «Международная панорама» или в цикле программ «Камера смотрит в мир». Там наши зарубежные корреспонденты часто отыскивали самые неприглядные кадры капиталистической действительности, рассказывая гражданам СССР о том, как тяжело живется в какой-нибудь стране «желтого дьявола». Глядя на проплывавшие за окном микроавтобуса наспех сложенные из листов шифера и фанеры хибары, в эти телевизионные рассказы легко верилось, если бы не одно обстоятельство: Ангола под руководством СССР и стран народной демократии строила у себя социализм, руководствуясь марксистско-ленинским, единственно верным в мире учением.
