– Да, тебя.
– Ой, я так давно не танцевала, прямо забыла как это делается. – Игорь присел рядом. Лиза, уже чуть расслабившись, взглянула на пару, танцующую рок-н-ролл.
– Это Серега, – заметив ее заинтересованный взгляд, подсказал Игорь. – Маринка наша за него месяц назад выскочила. Закончил МГИМО, теперь едет в Бразилию помощником секретаря посольства. Ну, понятное дело, без «волосатой лапы» не обошлось. Скажи, а твой-то как?
– Олег? Служит.
– А где?
– Не могу тебе сказать, – и добавила шепотом: – Военная тайна!
– Ах, ах, у нас теперь одни «нельзя» и «не положено», так что ли?
– Точно. Я иногда думаю, со мной ли все это происходит?
– Ты знаешь, а я все последнее время тоже думаю, с нами ли все это тогда происходило?
– Что именно.
– Помнишь третий курс, поцелуи в парке Горького, до самого утра? Как не могли насмотреться друг на друга?
– Давно это было, Игорек.
– А мне все еще кажется, что это была любовь.
– А любовь – это не всегда то, что кажется.
– Не веришь?
– С верой у меня вообще плохо стало.
– А верить-то надо. Без веры никак. Так. – Игорь нервно огляделся по сторонам, будто что-то потерял: – Надо как-то двигаться, – обращаясь то ли к себе, то ли к Лизе задумчиво проговорил он. – Вот. Идея! Предлагаю прямо сейчас уйти отсюда по-английски и прокатиться на моем «Кадиллаке» по нашим старым местам…
Лиза на секунду задумалась, тряхнула головой и посмотрела Игорю прямо в глаза.
Они вышли из кафе и сразу же оказались на Гоголевском. Стоял осенний вечер, хотя по календарю давно уже был декабрь. В воздухе пахло дождем и романтикой. Игорь взял Лизу под руку и повел к припаркованным «Жигулям» первой модели, но Лиза его остановила:
– Погода хорошая, может, пешком?
– Хорошая? – удивился Игорь. – До сих пор понять не могу, где зима? Скоро же Новый год.
– Ну так ты идешь?
– Конечно, давай прогуляемся немного.
По внутренней дорожке бульвара, сквозь густые сумерки столицы, пара вышла прямо к памятнику Гоголю.
– Ты чего такая грустная: смотри, даже Гоголь – и тот улыбается, – указал на памятник Игорь.
– Скорее ухмыляется, а вот прежний вид имел очень даже печальный, – не согласилась Лиза.
– Какой такой «прежний»?
– Здесь же другой Гоголь стоял, он переехал во двор бывшей усадьбы графа Толстого на Никитском, где Гоголь провел свои последние четыре года.
– А зачем поменяли?
– Сталину не нравился грустный Гоголь.
– Покажите мне хотя бы одного человека, который нравился Сталину.
Лиза улыбнулась:
– Здесь пролегал его путь от дома к Кремлю. «Каждый раз проезжаю, смотрю на Гоголя, и плакать хочется, а не работать», – говорил он.
– Москва слезам не верит, – согласился Игорь. – Смотрела?
– Не раз. Можно сказать, мой любимый фильм.
– Помнишь сцену, где Катя Тихомирова встречается с Родионом на скамейке?
– Конечно.
– Это снималось здесь, на этом бульваре, только в начале, ближе к «Кропоткинской». Сейчас дойдем, покажу. – Игорь, словно регулировщик, правой рукой указал Лизе путь следования. Через несколько минут они остановились напротив дома номер один-надцать:
– Вот она, та самая, слегка обновленная.
– Ты серьезно? – Лиза посмотрела на сидевшую напротив них пожилую пару.
– Серьезнее некуда.
– Может, это они? – предположила Лиза.
– Ага, третья встреча, сорок лет спустя.
– А ты откуда знаешь?
– Я же на Мосфильме работаю.
– Тоже оператор? – улыбнулась Лиза.
– Актер второго плана.
– В массовке, что ли?
– Ну да, халтурил студентом. Сколько раз пришлось туда-сюда по бульвару пройти, я тут каждую травинку знаю. Я и раньше Гоголя не понимал, а в тот день просто возненавидел.
– Фантастику, наверное, любишь? – рассмеялась Лиза собственной формулировке.
– В смысле?
– С женой мужней шашни разводишь.
– В детстве мне нравился Кир Булычев, – проглотил шутку Игорь и выпустил из своей руку Лизы.
– Ты помнишь его «Сто лет тому вперед?»
– Про Москву две тысячи восемьдесят второго года?
– Да. Она начинается как раз с Гоголевского бульвара будущего.
– Помню, помню. Лесные пущи соседствуют с мягкими подогреваемыми дорогами, а вокруг здания, выращенные из коралловых бактерий. – Вдруг Лиза почувствовала, что рядом с Игорем ощущает себя легко и свободно, как в студенческие годы. Ведь, оказывается, можно еще поговорить просто о фильмах, о книжках или просто ни о чем, а не развивать бесконечно серьезные темы долга и ответственности.
– Ой, на меня капнуло.
Неожиданно поднялся ветер и принес с собой промозглый декабрьский дождь.
– Чую, сейчас начнется, бежим к машине!
Настоящий ливень из снега и дождя настиг их на полпути. Игорь скинул с себя пальто и попытался надежнее укрыть Лизу – от влаги и холода их тела будто склеились. Пока они добежали до машины, оба изрядно вымокли, особенно Игорь.
– Ты совсем мокрый, – пыталась согреть руки своим дыханием Лиза. Потом посмотрела на Игоря и попыталась стряхнуть воду с его мокрых волос.
– Поехали ко мне чай пить и сушиться, – сказал Игорь, едва машина завелась.
– Поехали, – неожиданно быстро ответила Лиза. – О чем ты думаешь? – спросила она, когда машина тронулась и оба немного пришли в себя.
– Был бы у тебя миелофон, как у Булычева в «Гостье из будущего», ты бы знала наверняка.
– Хорошо, что не знаю. Так надоело все знать заранее.
– Ничего не могу сказать: сюрприз.
Несколько дней назад на чеки серии «Д», купленные по сходной цене у товарища, в «Березке» на Васильевской, недалеко от Белорусского вокзала, Игорь приобрел роскошный заграничный ликер «Кюрасао», небесного цвета…
Из лиловой дымки выплыл под свет лампы чернокожий мужчина в чалме и подал ей бокал с голубым ликером. От мужчины пахло апельсиновой коркой, мускатным орехом, гвоздикой и еще какими-то неведомыми пряностями.
– Пожалуйте, барышня. Ваш «Кюрасао»! – воткнул он трубочку в бокал, словно цветок в вазу.
– Вы знаете, почему он так называется?
– Нет.
– Родина этого напитка – остров Кюрасао. Если в ликер добавить рома и кокосового молока, получатся «Голубые Гавайи», коктейль цвета Карибского моря, поверьте мне, я там родился. А вы где?
