Сами ребята джанкойцы – летчики и техники – были такие же славные, как запорожцы. С командирами Женей Листовым и потом Володей Дыденко Олег отработал без малого два их летных срока, пять месяцев, с двумя экипажами. Как и до этого два летных коллектива из Запорожья, они тоже привезли с собой из Союза запас продуктов на полный срок командировки: в Анголу самолеты летели полупустыми, о перевесе думать не приходилось, чай не «Аэрофлотом» летели, а сами по себе, поэтому каждый летчик и техник был отягощен более чем солидным багажом, куда кроме личных вещей входили «долгоиграющие» припасы: всевозможные консервы, рис, макароны, супы в пакетиках, специи и прочее. Помимо этого был еще и огромный общий продуктовый запас для ежедневной готовки завтраков, обедов и ужинов. Для этого к отряду были прикомандированы рядовые-срочники, два повара-узбека, Саша и Дима, а на самом деле – Санжар и Джумá. Веселые молодые ребята, со своим специфичным среднеазиатским задором. Джумá или Дима, как он предлагал для простоты себя называть, по матери был казанским татарином. Они с Олегом иногда практиковались говорить на смеси татарского и узбекского, очень похожих между собой. Сам он, родившись в Москве, татарский знал лишь на начальном уровне, благодаря каким-то «штучным» воспоминаниям от редкого, преимущественно, в детстве, общения со своими многочисленными, не говорившими по-русски бабушками и тетушками. Впрочем, русский ребята-повара знали вполне неплохо.
Джумá из этих двоих был, пожалуй, наиболее ярким юношей: имя его по-арабски означает «Пятница» – день, когда мусульмане совершают традиционный пятничный намаз. Поэтому Джумá с Олегом время от времени в шутку обращались друг к другу как их любимые литературные герои Робинзон и его верный слуга-туземец Пятница, часто веселясь по этому поводу, как дети. К тому же парень был безумным фанатом лошадей: с детства уверенно сидел в седле и, завидев случайно в городе гужевую повозку с запряженной в нее клячей, мог потом еще долго обсуждать ее достоинства и недостатки. А еще Пятница страстно любил играть в шахматы, правда, чаще всего проигрывал. Но всегда очень старался.
– Саня, что сегодня на обед?
– Аш.
– Суп значит по-узбекски, – комментировал Дима.
– Не только по-узбекски, Пятница, – соглашался Олег.
– А на второе что?
– Палов…
– А что так грустно?
– Мяса нет. Плов без мяса, что узбек без плова. Вчера еще должны были получить, но так и не привезли пока.
– А какое мясо нужно?
– А какое есть?
– Слонятина подойдет?
– Не знаю, никогда из нее не готовил.
– Плов из слона не получится, – рассмеялся Джумá.
– Почему не получится?
– Риса столько не найдем.
Санжар тоже засмеялся:
– Потом жевать до самого дембеля.
– Да нет, мясо у него мягкое, надо просто уметь готовить.
– Ты что пробовал?
– Да.
– Серьезно?
– Мамой клянусь, – улыбнулся Олег Санжару, в шутку изображая его акцент. – Я знавал одного ангольца, он отлично слона готовил.
Ребята недоверчиво посмотрели на переводчика.
– Шучу, но один раз такое было. Застряли мы как-то в Лубанго из-за неполадки руля высоты. Командир заметил это еще на посадке, а уже на земле борттехник все тщательно проверил и выдал нам свой вердикт: без помощи из Луанды нам отсюда не взлететь.
Ну, раз такое дело, знакомые ребята из штаба округа и политуправления Южного фронта помогли нам разместиться в местной гостинице, сказали, самой приличной в городе. Она была построена еще при португальцах, Grande Hotel da Huíla. Уила – название провинции, «h» в начале слова в португальском никогда не читается. А наши спецы, понятное дело, все как один, произносили это слово так, как велит великий и могучий русский язык. Но, как говорится, сейчас не об этом… Так вот, поскольку времени у нас было предостаточно до того, как из Луанды прибудут наши техники, мы приняли приглашение от наших советников из военной миссии и местного ангольца-натуралиста, директора недавно вновь открытого краеведческого музея, съездить в бывший в национальный парк Бикуар, примерно в двух часах езды к югу от Лубанго. Район этот считался более-менее безопасным. Раньше в парке обитали до полутора сотен видов птиц и несколько десятков видов животных: от леопардов и львов – до зебр и тех самых саванных слонов. Конечно, война многих животных распугала и раскидала по всему югу Анголы, значительная их часть «эмигрировала» в соседнюю Намибию, но все-таки. И вот там-то мы его и увидели. Правда, не в самом жизнеутверждающем для него виде. – Олег сделал короткую паузу: – Пацаны, вы «Кинг-конга» смотрели?
– Нет.
– Неважно, потому что рык, который мы тогда услышали, подъехав к огромному, в десять обхватов баобабу, был, наверное, раз в десять громче, чем у той несчастной киношной гориллы.
Метрах в ста за баобабом виднелась воронка от подорвавшейся мины. А рядом с воронкой лежала огромная туша взрослого слона. Когда мы, соблюдая все меры предосторожности, чтобы тоже случайно не наткнуться на мину, подошли ближе, он уже не дышал. Взрывом его разорвало на огромные куски мяса. Натурально, говорю я вам: это выглядело так, будто его разобрали на запчасти! Гора мяса и реки крови – все дымится. Запах пороха и крови. А мы не ели с самого утра, голодные, готовые сожрать слона сырым. Но никто не знает, с чего начать, что можно есть, что бесполезно. Тут наш анголец нам объяснил, что у слона едят только ноги, хобот и глаза. И начал рыть яму. Потом мы заполнили ее мелкими сучьями, сверху. Все это подожгли и дали полностью прогореть, пока не образовались угли. После разгребли еще горячий пепел, заложили в него ноги, хобот и мясо с головы. Все это засыпали углями, а сверху разожгли новый костер, когда тот прогорел, достали мясо. Убрали верхнюю корку. Внутри получился студень, немного непривычный на вкус, но с солью было ничего. Остальное загрузили в ГАЗ-66, потом неделю вся наша военная миссия в Лубанго того слона доедала.
– Я же сказал, для плова не пойдет, – усмехнулся Джумá. – Ладно, давай в шахматы.
– Опять шахматы, – вздохнул Санжар. – Что вы в них нашли?
– Там же кони! – мечтательно пояснил Джумá.
– И слоны, – рассмеялся Олег.
* * *
Ближе к середине ноября в миссии Олегу уже назвали дату возвращения в Союз, 27 число. Гриша, для которого этот вопрос столь резко никогда не стоял, поскольку он периодически курсировал между Луандой, Москвой и Якутском, тоже вскоре готовился уехать, в отпуск. Несмотря на то, что никто особо не загадывал, обратный рейс у них пришелся на то же 27 ноября. Оставалось только долетать несколько дней и где-то между ними заехать в миссию, чтобы получить расчет – толстую, как недавно ребята-летчики получили, пятисотрублевыми купюрами «котлету» чеков Внешпосылторга, советских заменителей свободной конвертируемой валюты – и, как говорится, гуляй, Вася!
