За трое суток до намеченного отъезда, когда в отряде был день предполетной подготовки, Олег попросил завхоза Эдуардыча подбросить его до миссии, а там уж он сам как-нибудь на попутке вернется. Финчасть закрывалась на обед в 13.00, на часах было 11, вполне можно было успеть получить расчет, подкупить что-нибудь в магазе, там же в миссии, и вечерком устроить что-то вроде отвальной.
Как только он, поприветствовав кубинца-охранника, закрыл за спиной ворота военной миссии, его тут же окликнул дежурный офицер:
– Хайдаров, тебе Коновалов передал, чтоб перед бухгалтерией зашел в кабинет к начфину. Что-то он от тебя хочет.
На вопрос Олега, зачем, дежурный лишь пожал плечами, добавив, что Боб с Главным улетели в командировку.
Протасов сидел в своем заваленном бумажными папками кабинете и, несмотря на исправно работавший кондиционер, периодически вытирал лысеющий лоб носовым платком:
– Ну, Хайдаров, я тебя слушаю, – вместо приветствия произнес подполковник. Его красное лицо, вероятно, с глубокого похмелья, еще не восстановило естественный цвет. На лбу проступали капельки пота, рядом со столом на подоконнике Олег заметил початую банку финского пива.
– Не понимаю, о чем вы, товарищ подполковник, – и вправду недоумевая, парировал Олег.
Протасов взял из кипы бумажных папок верхнюю, раскрыл ее и начал читать:
– Из донесения сотрудника военной миссии СССР при Народной Республике Ангола, фамилию опустим. – Он выразительно взглянул на переводчика, криво улыбнувшись. – «Хайдаров Олег Тимурович во время работы с экипажем АН-12 из города Запорожье был неоднократно замечен мной при успешной продаже местному населению дефицитных спиртных напитков иностранного производства с целью получения в обмен местной валюты по спекулятивной цене и в обход официально установленного курса…». Это, как говорится, документ, между прочим, конкретный, дальше некуда! И статья за валютные операции у нас на родине, которую ты здесь распродаешь направо-налево, тоже вполне себе конкретная, восемьдесят восьмая УК РСФСР. Ее еще «бабочкой» называют. Не слыхал? От трех лет и до бесконечности. До смертной казни!
[32]
– Я, товарищ Протасов, родиной не торгую, а от иностранных спиртных напитков стараюсь избавиться как от чуждого советскому человеку продукта. – Олег пытался отшутиться, однако с первых слов подполковника понял, что тот настроен более чем серьезно.
– Так, значит, ты признаешь факт валютной спекуляции?! – Протасов, сидевший за столом, подался вперед, будто желая весом своего обрюзгшего тела выдавить из Олега признание.
– Факт дружеской безвозмездной помощи ангольским товарищам, а также нашим кубинским друзьям-интернационалистам, конечно, признаю: в стране голод, война, постоянный стресс. Людям нужно иногда расслабиться, а мне не жалко.
– Ишь ты, как завернул! – Протасов замотал головой, как будто этим жестом хотел разом развеять хлипкие аргументы переводчика. – Деда Мороза из себя строишь, благодетеля?!
– Никак нет, товарищ подполковник. – Хайдаров, казалось, немного утвердился в своей придуманной тут же на ходу версии и продолжил. – Вот рядом с нашим отрядом, в соседнем подъезде живут кубинские летчики МИГ-17. Они ведь не как мы грузы всякие там возим, а летают бомбить унитовцев. И по ним, конечно, стреляют в ответ. Спасает только то, что они всегда держат нужную высоту. Вот их радист ко мне на днях подошел: руки дрожат, лицо бледное, никак не успокоится. Говорит, летали в район Луэны, на северо-восток, так он под собой в иллюминатор видел вспышки на земле от выстрелов по ним из ПЗРК. Говорит, дай что-нибудь выпить, нам с ребятами стресс снять. Так как мне ему после этого не подарить бутылку «Московской»? У нас целый магазин в миссии для этого добра есть, а у них – ничего, как хочешь, так и выкручивайся! И о каких деньгах может идти речь: они же нам как братья, к тому же социально близкие, кубинский пролетариат и крестьянство?! – Олег чувствовал, как входит в раж и уже сам верит всему, что говорит. Хотя своему кубинскому другу Хуану, радисту, он и правда пару раз дарил какое-нибудь алкогольное питье, хорошо понимая, что ребятам иногда приходится совсем не сладко.
– Ты заливай, да знай меру! – Протасов строго посмотрел на переводчика, давая понять, что на этом этапе разговор окончен. – Ехай-ка ты к себе в отряд, а завтра чтобы принес мне подробную объяснительную про все свои торговые дела. Я тут списочек твоих подвигов составил, с датами и местом. По каждому и отчитаешься. А двадцать шестого числа к половине одиннадцатого снова подгребай ко мне в кабинет, и мы решим, куда ты отсюда поедешь – домой или, как говорится, «в места не столь отдаленные». Еще наш особист, может, подъедет: у него к тебе тоже вопросы накопились – про унитовский плен и про твои тамошние геройства…
Покидая территорию миссии, у выхода Олег столкнулся со знакомым капитаном-ангольцем и попросил того подбросить его в порт, где, по расчетам, должен был находиться Григорий. Еще накануне они с представителем «Якуталмаза» в Луанде начали приемку груза с оборудованием из Союза и, судя по объемам, сегодня разгрузка еще продолжалась. Предположения оправдались, и когда они с капитаном подъехали к причалу, Олег сразу увидел Гришу, который отдавал распоряжения команде ангольцев, гражданских и военных, работавших в порту.
– Плохи дела, дружище! – Хайдаров рассказал товарищу о недавнем разговоре с Протасовым. – Этот хмырь подполковник все-таки дождался своего часа. И, главное, как все хитро подгадал, за три дня до отъезда в Союз!
– Так, не паниковать! – Григорий был внешне спокоен, решив при этом, что Олегу можно и поволноваться: так лучше думается. – Запорожцы, говоришь? Кто у тебя тогда командиром был? – Гриша внимательно посмотрел на Олега. – Будем для начала искать решение в Союзе: мир не без добрых, а главное, не без влиятельных людей!
– Толя Тельняш, – ответил, немного подумав Олег. – Серега Погодько писал, они сейчас все в Запорожье, переучиваются с АН-12 на ИЛ-76. Скоро двенадцатые полностью заменят.
– Ты не торопись, не спеши его списывать. Твой антошка еще полетает, не остановишь. Вот увидишь!.. – Григорий на секунду замолчал. – Тельняш, Анатолий… Постой, так он же в Афгане с вашим нынешним ГВСом Петруньковским служил!
– И что? – Олег пока не понимал хода мыслей друга.
– И что! – Гриша уже радостно потирал руки, просветлев от удачно найденного решения. – Организуем через Тельняша письмо-поручительство Главвоенсоветнику. Мол, так и сяк, он, «майор Анатолий Тельняш, Герой Советского Союза, прошедший горячие точки – Демократическая Республика Афганистан, Ангола, – ручается перед командованием Вооруженных сил и лично перед Главным военным советником ВС СССР в НРА, генералом Петруньковским, что переводчик Хайдаров во время несения службы, а также в свободные от службы часы, исключая сон в строго охраняемом здании, все время находился рядом с ним в качестве переводчика Отряда АН-12 и ни в каких противоправных действиях, тем более валютных операциях, уличен не был». И все! «Дата, подпись, отпечатки пальцев!» – Гриша зачем-то процитировал фразу из «Бриллиантовой руки» и почти так же, как герой Папанова, громко, во весь рот рассмеялся:
