— Что они делают? — спросил Сандокан. — Это сигналы или что-то другое?
В этот момент Пунти залаял еще раз, словно о чем-то предупреждая.
— Кто-то приближается, — тихо сказал Каммамури.
Едва он проговорил это, как яростный залп потряс галерею. При свете выстрелов можно было увидеть нескольких человек, прижавшихся там к стене.
Однако целились они слишком высоко, туда, где горели факелы, не подозревая, что те воткнуты в стволы карабинов.
— Огонь! — вскричал Сандокан, вскакивая на ноги.
Авангард, который состоял из отличных стрелков, разрядил карабины в тугов, замеченных у стены, а потом бросился на них с парангами в руках. Примчавшиеся сюда же Дарма и Пунти помогали им зубами и когтями.
Услышав, что оставшиеся туги бегут (увидеть этого при свете факелов он не мог), Сандокан не стал удерживать своих людей, которые бросились в погоню.
Галерея все понижалась, понемногу расширяясь. Огоньки, которые блестели на ее противоположном конце, исчезли. Тем не менее пираты успели заметить, в какую сторону они скрылись.
Этот бешеный бег по темным галереям продолжался две или три минуты, как вдруг Сандокан и Каммамури, бежавшие впереди, закричали одновременно:
— Стойте!
Впереди раздался какой-то металлический лязг, точно захлопнулась тяжелая железная дверь. Пунти яростно залаял.
Набежавшие сзади, столкнувшись с теми, кто шел впереди, остановились, опустив карабины.
— Что случилось? — спросил Янес, нагнав Сандокана.
— Туги перекрыли нам путь. — Перед нами дверь.
— Мы взорвем ее доброй петардой, — сказал де Люссак.
— Иди посмотри, Каммамури, — распорядился Тремаль-Найк.
— Подними факел повыше, — посоветовал Сандокан, — а вы все ложитесь.
Индиец готов был повиноваться, когда несколько выстрелов раздалось, но не впереди пиратов, а за их спиной.
— Они нас поставили меж двух огней, — вскричал Сандокан. — Самбильонг, прикрой нас с тыла.
— Да, капитан, — отвечал боцман.
Выстрелы следовали один за другим, но туги, обманутые светом факелов, которые пираты держали очень высоко, попадали только в своды галереи.
Тем временем Самбильонг со своими людьми полз на свет огоньков, производимый выстрелами, и, дождавшись, когда те перезаряжали ружья, вскочил и набросился на них с парангами.
Пока его отряд разделывался со стрелками, Каммамури, Сандокан и Тремаль-Найк приблизились к двери, чтобы подложить под нее петарду. К своему удивлению, они обнаружили, что дверь не заперта.
— Она просто прикрыта, — прошептал Тремаль-Найк.
Он собирался толкнуть ее, но его остановил Сандокан.
— За ней засада, — уверенно сказал он.
Рычание тигрицы и глухое ворчание пса подтвердили его подозрение.
— Они хотят расстрелять нас в упор? — спросил Тремаль-Найк вполголоса.
— Я в этом уверен.
— Но ведь мы не можем остановиться здесь.
— Скажите вашим людям, чтобы они тихо вышли вперед, господин де Люссак, и приготовились открыть огонь. Дайте-ка мне петарду!
Сандокан взял бомбу и раздул фитиль, чтобы горел быстрее, рискуя взорвать ее у себя в руках. Затем осторожно приоткрыл дверь и бросил петарду внутрь, крикнув:
— Назад!
В тот же миг послышался сильный взрыв, сопровождаемый страшными воплями.
Дверь, разбитая на куски, упала.
— Вперед! — закричал Сандокан, который был отброшен воздушной волной, но тут же вскочил невредимый.
Его люди рванулись в открывшийся вход, перепрыгивая через тугов, бившихся на земле в смертельных конвульсиях.
Они оказались в просторном подземном зале, освещенном факелами вдоль стен и украшенном каменными статуями.
Душители, не в силах противостоять их страшному натиску, разбегались в боковые галереи с отчаянными криками. Часть их бросилась к подземной пагоде, чтобы воспользоваться выходом через священный баньян, вновь открытый Суйод-ханом.
— Вперед! Вперед! — кричали малайцы и даяки, воодушевленные бегством врагов, сметающие все на своем пути.
Но вдруг, когда меньше всего ожидали, они оказались перед целой тучей душителей.
— Они прикрывают подземную пагоду! — заорал Каммамури. — Она за ними!
Это была последняя схватка, на которую отважились туги, ибо им отступать уже было некуда. Размахивая топорами, ножами, карабинами и пистолетами, они плотной массой бросились на пиратов.
— Стреляйте без пощады! — закричал Сандокан, который был в первом ряду вместе с Янесом и Тремаль-Найком. — Берегитесь, чтобы не погасли факелы!
Первые из нападавших были уложены выстрелами в упор. Однако за первой шеренгой накатилась вторая, и тут уже пошло в дело холодное оружие.
Тигры Момпрачема отважно защищались, и, несмотря на численное превосходство и яростные атаки фанатиков, не расстраивали свои ряды. Среди них тоже были убитые и раненые, но они не отступали и показывали чудеса храбрости, поражая де Люссака.
Множество тугов уже валялось на земле, истекая кровью, но они все возобновляли свои атаки с неослабевающим упорством, казалось, решив умереть все до единого или покончить с этими смельчаками, которые дерзко вторглись в их пещеру.
Но это не могло продолжаться долго. Отвага и выучка тигров Момпрачема взяли верх над тупым упорством этих фанатиков, которые нападали, как безумные, отчаянно, но неумело.
Видя, что туги колеблются, Сандокан воспользовался этим, чтобы нанести последний удар. Он в свой черед бросил своих людей в наступление, разделив их на четыре группы.
Натиск пиратов был таков, что в несколько мгновений передние ряды тугов были изрублены в куски ударами парангов. Победа была полная.
Беспорядочной толпой остатки тугов отступили в галерею, которая вела в подземную пагоду. Тщетно пытались они закрыть бронзовую дверь, прикрывавшую вход. Тигры Момпрачема не дали им времени на это и вместе с ними ворвались в огромное подземелье, в центре которого под большой зажженной лампой возвышалась еще одна колоссальная статуя божества, с бесстрастной каменной улыбкой, точно наблюдавшая за развернувшимся у ее ног сражением.
Пираты, ведомые Каммамури и Тремаль-Найком, бегом пересекли пагоду, продолжая стрелять по тугам, которые, толпясь и отчаянно крича, скрылись в противоположном проходе и рассеялись по боковым галереям.
Коротким переходом пагода соединялась с еще одной пещерой. Страшная сырость царила здесь. Со сводов падали большие капли, вдоль стен змеились струйки воды, которые стекали в глубокую яму.
Каммамури указал Сандокану на лестницу, на вершине которой виднелась массивная железная дверь с многочисленными трубами, разветвлявшимися в разных направлениях.
