Она сделала неимоверное усилие и вновь встала на ноги. Двигаясь на ощупь, кое-как доковыляла до корпуса. Зашла в медпункт. Медсестра Зина только руками всплеснула.
– Ой! Божечки, на кого ж ты похожа! Вся морда расквашена. Горе мне с вами, не живется вам спокойно.
Ее усадили на кушетку, и началась получасовая пытка. Зина сначала промывала ссадины водой, затем смазывала их перекисью, а после зачем-то еще зеленкой. Было ужасно больно, но она не плакала. Стиснула зубы и не издала ни единого писка.
Она думала о Рыжем. О том, как вырастет большой и сильной. Подойдет к нему и со всей силы залепит пощечину. Такую, что он отлетит назад, а может, даже грохнется. Эти мысли помогли ей преодолеть боль. Даже Зина с уважением проговорила по окончании экзекуции:
– Ну ты кремень. Такая малявка, а какое терпение. Иди. Закажем тебе новые очки.
Она пошла в группу. При виде ее лица, сплошь в зеленых пятнах, дети зашлись хохотом.
– Ой, не могу, – надрывался Рыжий. – Стрекоза теперь божья коровка. Только зеленая-я!
Ему вторила белобрысая Полина:
– Красавица! Лягушка! Мухомор!
– Вот, посмотрите, как озорничать во время прогулки, – назидательно проговорила Ксения Тимофеевна. – Полдничать сегодня не будешь, – обратилась она к ней. – И марш драить батарею.
На полдник было печеное яблоко, ее любимое, посыпанное сахаром. Из глаз сами собой брызнули слезы. Они текли на ранки, заставляя их больно саднить.
Она оглянулась в робкой надежде найти хоть кого-то если не сочувствующего ей, то хотя бы не смеющегося. Но комната расплывалась в тумане слез и близорукости. А уши по-прежнему ловили издевательский хохот…
…Она очнулась от грез так же внезапно, как и заснула. Вокруг было тихо, ни звука. Все спали. За окном молочно белел начинающийся рассвет. Ей захотелось пить. Она встала, на цыпочках прошла к столу, налила воды из фарфорового кувшина и с жадностью выпила. Так же потихоньку, стараясь не скрипеть старыми половицами, вышла за дверь.
Холодный осенний ветер сразу налетел и стал трепать тонкую рубашку. Птицы еще не пели, только из пруда, находящегося неподалеку за оградой, квакала одинокая лягушка. Ежась от холода, она переступила с ноги на ногу. Зажгла прихваченную по дороге сигарету, затянулась.
Ей было спокойно и легко. Впервые так спокойно за последние шесть лет. Она была уверена, что поступает правильно. Все отлично, она в безопасности, то, что задумано, должно свершиться. Рука ее не дрогнет, и никакой жалости, ни малейшей! Сон, приснившийся сейчас, это знак того, что нельзя ничего забывать. Нельзя прощать…
Она не спеша докурила, кинула окурок в консервную банку, наполненную водой, стоящую тут же, на крыльце. Вдохнула полной грудью и пошла обратно в дом.
15
Всю дорогу до полиции Елена места себе не находила. Несколько раз она едва не врезалась, и здоровенный мужик из окошка джипа показал ей громадный волосатый кулак.
Они с Игорем подъехали к зданию ОМВД одновременно. Оба выскочили из машин и, даже не поздоровавшись, кинулись к КПП. Дежурный уже запомнил их в лицо.
– К полковнику? Проходите.
Елена и Игорь рванули по коридору к кабинету. Игорь добежал первым и ждал, пока задыхающаяся Елена догонит его.
– Как ты, милая? – Он с тревогой посмотрел на ее багровое от напряжения лицо.
Вместо ответа она махнула рукой и дернула за ручку дверь. Степанов, по обыкновению, сидел в кресле и говорил по телефону. При виде Елены и Игоря лицо его стало серьезным и сумрачным. Он быстро распрощался и повесил трубку.
– Хорошо, что вы пришли. Присядьте.
Елена продолжала стоять ни жива ни мертва. Ей казалось, под ней сейчас провалится пол. «Сейчас он скажет, что нашли труп. Вот сейчас», – навязчиво вертелось у нее в голове.
– Садитесь, Елена Витальевна, в ногах правды нет, – настойчиво повторил полковник. Елена слышала его голос словно сквозь толщу воды. Перед глазами все начало плыть и двоиться. Затем большое окно, занавешенное металлическими жалюзи, вдруг дрогнуло и стало сползать вниз.
– Скорее! Держите ее! Быстро, она теряет сознание! – Это было последнее, что услышала Елена. Дальше все провалилось в густую темень.
Она очнулась от резкого запаха, от которого запершило в горле и защипало в носу. Прямо перед ней было испуганное лицо Игоря. Она взглянула чуть в сторону и увидела Степанова. Тот держал в руке ватную палочку с нашатырем.
– Так, порядок. – Полковник удовлетворенно кивнул. – Ну разве так можно? Вы же не доживете до возвращения дочери. – Тон его был одновременно и укоризненный, и мягкий, сочувственный.
Елена облизнула пересохшие губы.
– До возвращения? Света… она не… не погибла?
– Конечно нет. С чего вы взяли? – Степанов подставил стул и присел рядом.
Елена ощутила, как железные тиски, сжимающие грудь, слегка ослабли.
– Но что же тогда? Зачем вы нас вызвали? Я думала… я решила, что вы… обнаружили… – Договорить она не смогла. Замолчала, ловя ртом воздух.
– О господи, Ляля, – тихо произнес Игорь.
– Ну что вы, Елена Витальевна, – Степанов осторожно погладил ее по плечу. – Ничего такого я не имел в виду, когда приглашал вас сюда. Никакой труп мы не нашли. – Слово «труп» он произнес жестко и буднично, нисколько не споткнувшись об него. Елена увидела, как вздрогнул и опустил глаза Игорь. – Дело в том, что сегодня днем к нам поступили некоторые сведения, – спокойно продолжал Степанов.
– Какие сведения? – Елена пробуравила его взглядом.
– В Шереметьево заметили двух девушек, похожих на Аникину и вашу дочь. Они пытались взять билеты в Адлер.
– О боже! В Адлер! – Елена вскочила и схватила полковника за рукав. – Их остановили?
– Разумеется. Та, что постарше, имеет паспорт на Сергиенко Алену Антоновну. Младшая – Кожевникова Марина Валерьевна. Документы проходят по базе как украденные. Обе девушки утверждают, что они не москвички, приехали в столицу из Воронежа. Внешне очень подходят под описание Аникиной и Светланы. – Степанов сделал многозначительную паузу и посмотрел на Елену. У той отчаянно заколотилось сердце.
– Это они!!! Это точно они! Но как? Как эта тварь могла уговорить Свету так поступить? Она ни за что бы не стала участвовать в подобной афере. Ехать по чужим документам! Да еще и не выходить на связь столько дней! Она же знает, что у меня давление, сердце. – Елена говорила и говорила, не в силах сдержать поток эмоций. Игорь тоже весь сиял, обнимая ее за плечи.
– Вот фотографии. – Степанов положил на стол два больших фотоснимка. – Девушек задержали и везут сюда. С минуты на минуту они будут тут. Смотрите внимательно, они могли пытаться изменить внешность, загримироваться.
Елена дрожащими руками схватила фотокарточку. Со снимка на нее смотрело узкое мышиное личико с густо обведенными синевой глазами и чуть припухшими губами. Что-то от Светки явно было в этой девчушке – наивный взгляд голубых глаз, милая курносость, даже чуть заметная родинка над правой бровью – и та была точь-в-точь, как у Светки. Но на этом сходство заканчивалось. Все остальное было чужое, совсем чужое, незнакомое, ненужное. Другая девушка также была похожа на Наталью – жесткий и прямой взгляд, волевой подбородок, волосы, туго зачесанные в пучок. Однако это тоже была не она. Елена почувствовала, как ликование и надежда сменяются холодным оцепенением.
