Она решила разобрать Светкины вещи – как всегда делала в межсезонье. Летние перестирывала, аккуратно складывала и убирала на дальнюю полку, а зимние, наоборот, доставала и развешивала на плечиках, так, чтобы они были в легком доступе.
Елена занялась этим в один из вечеров. Зашла в Светкину комнату, раскрыла большой трехстворчатый шкаф. При виде дочкиной одежды у нее закружилась голова. Из глаз сами собой хлынули слезы. Однако она взяла себя в руки, повторяя все ту же фразу, которая утешала и поддерживала ее после посещения батюшки: «Вдруг Света вернется, а у нее здесь бардак. И надеть нечего».
Елена трясущимися руками перебирала маечки, шортики, джинсы и юбочки – Светка особенно их любила, они ей шли. В соседней комнате Игорь смотрел какую-то передачу. Елена собрала вещи в охапку, прижала к груди и понесла в ванную. Там она тщательно отсортировала одежду по цветам, белое к белому, цветное к цветному, и загрузила в машинку первую партию.
Она стояла и смотрела, как крутится барабан. Перед глазами всплывали яркие картинки: вот Светка, совсем крошечная и голенькая, плавает в розовой ванночке. На шее у нее веселый желтый надувной круг с головой жирафа. Игорь держит ее под спинку, у него улыбка во все лицо, глаза счастливые. Сама Елена снимает их на телефон, параллельно делая мужу замечания: «Осторожно! Не урони! Вдруг захлебнется!»
Следом другая картинка: пятилетняя Светка стирает в тазике кукольное платьице. Мордашка у нее мокрая от брызг, светлые бровки деловито сошлись на переносице. Елена стоит рядом и любуется дочкой: «Умница моя, хозяюшка».
И еще: Светке пятнадцать. Она только что вымыла голову, скрутила тюрбан из полотенца. Смотрит на себя в зеркало. «Мам, я красивая?» – «Очень. – Елена обнимает ее за плечи. – Ты самая красивая девочка на свете». – «Почему тогда меня никто не пригласил танцевать на «огоньке»?» – Светка оборачивается и доверчиво смотрит на Елену. «Прямо вот так никто?» – «Никто». – Светка вздыхает и опускает голову. Елена добродушно усмехается. «Дурачки они все, ваши мальчишки. Оттого и не приглашают. Подожди, пройдет года два, и они все будут бегать за тобой». – «Точно?» – Светка глядит на нее с надеждой. Елена кивает: «Точно. Вот увидишь». Светка улыбается, показывая ровные белые зубки. «Ма!» – «Что, родная?» – «А за тобой кто-то ухаживал в пятнадцать?» – «Ох… сейчас и не вспомню. Кажется, был один. Первый двоечник в классе». Светка радостно хлопает в ладоши, заливается звонким смехом. «Двоечник! Ма! Ты же была отличница?» – «В том-то и дело…» – хитро подмигивает Елена…
Барабан прокрутился последний раз и застыл. Зажурчала вода, наполняя бак. Елена очнулась и машинально глянула в зеркало. Лицо было мокрым от слез. Она сдернула с крючка полотенце и с ожесточением вытерла щеки. Вышла из ванной. Снова зашла к Светке. Ее бил озноб. В ванной было тепло, даже жарко, а в комнате топили плохо, батареи едва теплились.
Елена поежилась и подошла к распахнутому шкафу. На опустевших полках лежали пара толстовок, малиновый джемпер и теплая темно-серая вязаная кофта – то, что Светка носила независимо от времени года. Елена протянула дрожащую руку, взяла кофту, накинула на плечи. Ей показалось, что ее обнимают теплые Светкины ладони. На глаза опять навернулись слезы.
– Доченька моя, где же ты, – прошептала Елена.
Ноги ее ослабели. Она двинулась к кушетке, на ходу запахивая кофту. Села. Замерла, утонув в бесконечном страдании и тоске.
Кофта удивительным образом согревала, в ней даже было жарковато. Однако Елене не хотелось снимать ее, наоборот, закутаться бы с головой, вдохнуть едва уловимый Светкин ландышевый запах, идущий от шерсти, забыть обо всем.
Елена отыскала кармашек и сунула туда руку, стараясь полностью погрузиться в оставшуюся от Светки ауру. Но что-то мешало этому. Под пальцами нащупывалось инородное тело. Елена извлекла его на свет: это был скомканный листок бумаги. Она хотела кинуть его на стол, чтобы потом выбросить, но отчего-то вдруг передумала. Разгладила, поднесла к глазам.
Бумажка оказалась железнодорожным билетом. Елена с недоумением смотрела на плохо пропечатавшиеся буквы: Москва – Льгов. Остальные строчки полностью стерлись. Откуда это у Светы? Она никогда не ездила во Льгов, больше того, вообще никуда не ездила одна на поезде. И тут же Елену словно подбросило: это Натальин билет! Девчонки менялись одеждой, Елена не раз видела на Наталье Светкину кофту. Значит, Наталья из Льгова!! Или, по крайней мере, ездила туда по каким-то делам. Стало быть, есть хоть какая-то зацепка, маленький, но след!
Она вскочила и бросилась в спальню. Распахнула дверь и замерла на пороге: Игорь крепко спал, сжимая в одной руке пульт, а другую приложив к груди с левой стороны. Лицо его во сне было перекошено страданием. Елена сделала шаг к кровати и остановилась. Ей стало жалко мужа. Что она скажет ему? Зачем разбудила? Сообщить, что Наталья ездила во Льгов на поезде? Мало ли куда она ездила? Может, каждую неделю моталась куда-то по своим преступным делишкам.
Она махнула рукой и плотно прикрыла дверь спальни. Застыла на месте, размышляя, как быть. Позвонить Степанову? Потребовать, чтобы он немедленно связался с льговской полицией? Что это даст? Сейчас вечер пятницы. Стало быть, в ближайшие два дня никто не будет заниматься розыском Аникиной. Драгоценное, на вес золота, время уйдет впустую.
Елена выхватила из кармана телефон и открыла расписание поездов. Вот он, поезд до Льгова, отправляется в 21:44. У нее в запасе час с небольшим. Ноги сами понесли ее в прихожую. Хорошо, что она не успела переодеться в домашнее, на ней брюки и джемпер.
Елена лихорадочно сорвала с вешалки пальто, сунула ноги в сапожки. Схватила с галошницы сумочку. Потихоньку открыла дверь и выскользнула на площадку. Бесшумно провернулся ключ в замке.
Через пять минут такси уже мчало ее на Киевский вокзал. В сумке у нее лежала копия фоторобота, составленного экспертом, – ее, по их с Игорем просьбе, когда-то сделал Степанов. Она оплатила электронный билет, и ее охватило невероятное спокойствие. Что бы ни случилось, она поедет во Льгов, поедет одна, не будет впутывать в это дело ни Игоря, ни Степанова. Судьба дает ей шанс, и она не упустит его…
20
На вокзале Елена купила бутылку воды и шоколадку. Отыскала свое купе – оно было пустым. Села у окна, поставила бутылку на столик. Достала телефон, набрала эсэмэску Игорю: «Меня срочно вызвали в сад. Там ЧП. Придется остаться до утра. Не переживай, переночую в кабинете, там все условия. Целую. Ляля». Отправила сообщение, убедилась, что оно дошло до адресата, и выключила телефон.
– Отправляемся! – сообщила проводница, заглядывая в купе. – Вы одна? – обратилась она к Елене.
Та кивнула.
– Ну, ночью вам поспать не удастся – подсядут пассажиры. – Проводница сочувственно развела руками и пошла дальше по коридору.
Вагон вздрогнул, перрон за окном медленно поплыл в обратную сторону. По стеклу скользили дождинки, оставляя за собой извилистые дорожки. Елена приготовила постель, сняла джемпер, оставшись в легкой футболке, и легла. Стук колес навевал уютную дрему. Впервые за много дней Елена чувствовала себя живой, не оледеневшей в безнадежности, не опустившей руки в смирении, а полной сил. Она будет бороться, пройдет по следу, как гончая, если надо – проползет на брюхе. Во всяком случае, у нее есть шанс…
