Тетя Люба забрала записку и ушла. А наутро Елене позвонила врач.
– Елена Витальевна, здравствуйте! Мне срочно нужно, чтобы вы приехали.
Елена отпросилась с работы и помчалась в роддом. Врач с трагическим лицом сидела в кабинете за столом.
– Сядьте, – приветствовала она Елену. – Вы в курсе, что ваша подруга написала отказ от ребенка?
Елена пожала плечами.
– Прямо так и не знаете! – жестко проговорила врачиха. – А я думаю, это вы ее уговорили! Вы! Как только вам это удалось?
Елена молчала, не зная, что сказать. Оправдываться ей не хотелось, ссориться с врачихой тоже. Повисла тяжелая пауза.
– Вот что, – сказала докторша. – Пойдемте со мной.
– Куда?
– Пойдемте, увидите.
Она провела Елену по длинному белому коридору в маленькую, такую же светлую комнату.
– Возьмите вон там халат и шапочку. Руки нужно будет вымыть.
– Зачем? – не поняла Елена. Она подумала, что врач хочет отвести ее к Женьке.
– Сделайте, как я сказала. Пожалуйста, – мягче повторила врачиха.
Елена надела халат и тщательно вымыла руки в умывальнике. Докторша толкнула дверь, и они оказались в странном помещении. Одна стена этого помещения была полностью стеклянной. Из-за нее слышался крик младенцев. Елена глянула за стекло и увидела несколько рядов люлек. В них лежали красные, запеленутые малыши.
– Мы никогда никого не пускаем сюда, – тихо сказала врач. – Даже если родственники очень просят. Даже за деньги. Но вы посмотрите. Смотрите сюда. – Врач указала за стекло.
Елена увидела, как молоденькая девушка в белом халате взяла из одной люльки сверток. Она положила его на столик, распеленала, и взгляду Елены представилось крошечное, красное и скрюченное тельце. Малышка смотрела огромными голубыми глазами прямо перед собой и молчала. Елене вдруг показалось, что она смотрит на нее. Ей стало жарко и душно. Она рванула пуговицу на халате.
– Смотрите, какая хорошенькая, – тихо проговорила врач. – Ангелочек. Прошу вас. Не берите грех на душу. Уговорите мать забрать отказ.
Елену словно током шибануло. Что это, в самом деле! Что они с Женькой творят? Зверство какое-то…
Она открыла было рот, и в это мгновение личико младенца сморщилось, и он зашелся истошным криком. У Елены зазвенело в ушах. Девочка продолжала вопить как резаная, пиная воздух плотно сжатыми кулачками.
– Почему… почему она так кричит? – дрожащим голосом спросила Елена у докторши.
– Все дети кричат. Вы просто не привыкли. Ничего страшного.
– Но ей… наверное, ей больно! Это же ненормально, такие крики. Сделайте что-то, дайте ей лекарство.
– Не нужно никакое лекарство. – Женщина сдержанно улыбнулась. – Ей нужна мать. Только мать. Уговорите вашу подругу.
– Нет! – резко крикнула Елена. – Нет, нет!! Все останется как есть. Вам меня не переубедить! Ребенок больной, лечите его! У вас для этого все условия.
Врач опустила голову. Девушка за стеклом перепеленала ребенка и унесла обратно в люльку. Елена молчала, глядя в окно.
– Это ваше последнее слово? – спросила врач.
– Да.
– Хорошо. Не смею вас задерживать. Всего доброго. – Она, не дожидаясь Елены, вышла.
Елена кинулась за ней следом.
– Когда Женю выпишут?
– Завтра. Ей нужно будет наблюдаться у доктора. Проследите за этим.
– Обязательно. – Елена скинула халат и шапочку и поспешила на улицу.
Назавтра она забрала Женьку из роддома и привезла домой. Коллега из садика одолжила ей денег, и она накупила всякой всячины: продуктов, шампунь, гель для душа, даже стеклоочиститель.
Очутившись в квартире, Елена поставила чайник, уложила Женьку отдыхать, а сама принялась готовить обед. Купленные для ребенка вещи она тщательно запрятала на самую дальнюю полку шкафа. Накормив Женьку, Елена загнала ее в душ, собственноручно промыла и расчесала ее золотые локоны, свалявшиеся после родов в колтуны. Женька молчала, стиснув зубы – расчесывание причиняло ей боль. Она почти ничего не съела, клюнула, как птичка. Послушно села рядом с Еленой смотреть телевизор. Однако та видела, что Женька глядит мимо экрана. Вообще она была сама не своя. Елену периодически накрывала жалость, но она отгоняла ее от себя.
Так прошел вечер. Ночью впервые за много дней Елена спала, не просыпаясь от тревожных мыслей. Утром у нее не болела голова, не шумело в ушах, как всегда в последнее время. Она с удовлетворением оглядела себя в зеркале: лицо свежее, отдохнувшее, любо-дорого посмотреть. Женька тоже встала и двигалась по квартире, как сомнамбула.
– Сегодня попытаюсь поговорить с заведующей садиком, чтобы через пару недель взяла тебя обратно, – пообещала ей Елена.
Женька помотала головой:
– Не надо. Я не хочу в детский сад. Там ребятишки, мне тяжело будет. Лучше в больнице место санитарки поищу. Больниц-то в городе много.
– Как знаешь, – согласилась Елена и ушла на работу.
Вечером Женьки в квартире не оказалось. Елена позвонила в соседскую дверь. На звонок никто не ответил. Елена забеспокоилась. Она вышла во двор, долго ходила между детских площадок и лавочек, но Женьку не обнаружила. Время мобильных телефонов еще не настало, обнаружить пропавшего человека было невозможно. Елена психовала все больше. Воображение рисовало ей всякие страшные картины. Она опасалась, что Женька вышла на улицу, ей стало плохо, разошелся шов и ее увезли на «Скорой». Елена обзвонила ближайшие больницы, но пациентки с фамилией Золотова там не оказалось. Наконец она предприняла последнюю отчаянную попытку: поймала такси и поехала на кладбище.
Смеркалось. Елена, ежась от вечерней прохладцы, с опаской шла по кладбищенской аллейке. Вокруг не было ни души. Она еще издали заметила темный силуэт, склонившийся над Кешиной могилой, и вздохнула с облегчением.
Женька стояла за оградой, около свежего памятника, на котором Кеша был изображен в медицинской форме со стетоскопом в руке. Она не заметила подошедшую Елену и продолжала вполголоса разговаривать с могилой.
– Зачем ты ушел? Зачем оставил меня одну? Видишь, как все вышло? Наша девочка теперь сиротка. Я даже имя ей не дала. Я хотела назвать ее Машенькой, в честь моей мамы. Но… не назвала. Теперь ее назовут по-своему. А я… я хочу к тебе. К тебе, любимый мой. К тебе…
Елена содрогнулась и тронула Женьку за плечо. Та медленно обернулась. В глазах ее промелькнул недобрый огонек. Впервые она смотрела на Елену без теплоты и доверия.
– Ну ты чего? – как можно ласковей проговорила Елена. – Я с ног сбилась тебя разыскивать. Разве можно так?
– А зачем разыскивать? – тихим и страстным шепотом произнесла Женька. – Я здесь хочу жить. Понимаешь, здесь, рядом с ним.
