– Конечно, Лялечка! Светочке привет!!
Елена отключила вызов и вернула телефон лейтенанту.
– Спасибо вам.
– Не за что. Вас там в Москве еще вызовут по делу о похищении. – Он помолчал немного, колеблясь, и добавил с неохотой: – Думаю, много ей не дадут, этой вашей похитительнице. Года три-четыре, не больше. Главное, чтоб не озлобилась на зоне. Таких не сломаешь, они сильные, за себя постоят. Но ожесточаются.
– Даст бог, не озлобится, – проговорила Елена и вышла из кабинета.
27
Шурочка встретила ее во дворе. Вид у нее был усталый и подавленный.
– Света где? – тут же набросилась на нее Елена.
– Спит ваша Света, – ответила Шура. В голосе ее была неприязнь. Она помолчала и прибавила с грустью: – А у Арсении приступ был. «Скорая» приезжала.
Елена кивнула, ничего не говоря. Она хмуро оглядывала бедный дворик, ветхий дом, кособокий забор. Все это теперь – ее забота. Наследство, доставшееся от Женьки. То, что она никогда уже не сможет бросить.
– Вот что, – сказала она Шуре. – Я завтра переведу тебе деньги. И буду регулярно присылать. Ты смотри за Арсенией, покупай ей, чего нужно. Мужиков найми, пусть дом подремонтируют.
– Хорошо. – Шурочка согласно кивнула. – Улю посадят теперь?
– Посадят. Но ненадолго. Я буду ездить к ней. Она не будет нуждаться ни в чем. Так что не беспокойся.
– Хорошо, – снова, как попугай, повторила Шурочка и смахнула с глаз слезы.
– Я в дом, Свету будить. Мы должны успеть к поезду. Ты мне номер карты напиши, куда деньги кидать. – Елена прошла мимо Шурочки в сени.
В комнате стоял отчетливый запах валерьянки. Арсения лежала в кровати, до подбородка укрытая толстым стеганым одеялом. Глаза ее были закрыты.
– Спит, – решила Елена и на цыпочках отправилась в дальнюю комнату.
– Погоди, – послышался позади нее хриплый голос. – Слышь, постой.
Елена обернулась. Арсения села в постели, морщась от боли.
– Где моя Уля? Правду скажи. Натворила чего? Это она может, в интернате первая забияка была. – Поблекшие голубые глаза старухи смотрели прямо на Елену. Длинные худые пальцы теребили край одеяла.
– Шура о вас позаботится, – как можно мягче произнесла Елена. – Уля… она… ей пришлось уехать.
– Уехать? Далеко ли? Снова в Москву? – Арсения пожевала губами. – А чего ж не простилась? А Света где? Тоже уехала?
– Мы со Светой позже поедем. Вот только сейчас.
– Уля, Уля… – пробормотала Арсения, спуская ноги с кровати на пол.
Елена заглянула в маленькую светелку. Светка мирно спала, раскинувшись на тахте. Во сне щеки ее пламенели. Елена остановилась на пороге, боясь захлебнуться оглушительным, непомерным счастьем. Жива! Ее кровиночка жива. Нашлась.
– Светик, вставай! Доча! Нам пора ехать. Папа нас ждет.
Елена пощекотала Светке нос. Та скорчила смешную рожицу, чихнула и открыла глаза.
– Я что, спала?
– Еще как, – засмеялась Елена. – Сном праведника. Собирайся, вещи, наверное, уже высохли. Я их на печку положила перед уходом.
Светка сладко потянулась, и тут же улыбка сбежала с ее лица.
– Мам! Наташу арестовали? То есть… Улю?
– Ради бога, вставай. Поезд ждать не станет.
– Нет, ты скажи. Ты была в полиции?
– Была. Ульяна в изоляторе. Будет суд. Ей придется ответить за свои дела. Придется, тут ничего не поделаешь. Но мы будем к ней приезжать. Обязательно…
– Часто? – Светка скривила лицо, чтобы не заплакать.
– Часто. Очень. Как разрешат.
Светка наконец спрыгнула с тахты и зашлепала в соседнюю комнату, одеваться. Елена последовала за ней, сняла с печи высохшую одежду, спешно натянула ее, стараясь не встречаться взглядом с Арсенией.
– До свидания! – попрощалась с ней Светка.
– Береги тебя господь. Уле от меня привет передавай. Скажи, жду ее. – Старуха снова легла под одеяло.
Светка с тоской поглядела на Елену. Та незаметно сделала ей знак молчать.
– Мы все передадим, – сказала она старухе. – Спасибо вам. Не болейте.
– А я и не думаю болеть. Устала просто. – Арсения закрыла глаза.
– Идем. – Елена подхватила Светку под руку и вытащила из избы на улицу.
Шура так и стояла во дворе, все в той же позе, будто с места не трогалась.
– Едете? – Она оглядела собранных Елену и Светку.
– Едем.
– В добрый путь. – Шура порылась в кармане курточки и вытащила клочок бумаги. – Вот, номер карты.
– Хорошо. – Елена взяла листок и, разорвав пополам, вернула половинку Шуре. – Запиши мой телефон, будем на связи.
– Зачем на бумаге? – Шура достала из другого кармана телефон. – Диктуйте.
Елена продиктовала номер и хотела было уже идти, как Шура хлопнула себя по лбу.
– Стойте! Совсем забыла. Я сейчас. – Она унеслась на соседний участок и вскоре вернулась с мобильником в руке. – Вот, на. – Шура сунула телефон Светке. – Твой?
– Мой, – растерянно подтвердила та. – Как он у тебя… – Она осеклась и замолчала. Лицо ее стало сумрачным и неподвижным.
– Уля сказала спрятать до поры до времени, чтоб ты не потеряла. Все равно у нас тут сеть плохо ловит.
– Ясно, – с трудом выдавила Светка.
– Все, мы пошли. А то на поезд опоздаем, – сказала Елена.
Шура кивнула. Елена и Светка вышли за калитку. Солнце еще светило, хоть дело шло к вечеру. Дорожка успела просохнуть, идти по ней было приятно и удобно.
– Ма! Ты сердишься на меня? – Светка нарушила молчание и искоса глянула на Елену.
– Что ты, доча! Нисколько не сержусь.
– Я хотела позвонить! Но телефон пропал. Я думала, что потеряла его. Правда, честное слово.
– Да я верю тебе, не оправдывайся. Верю.
Впереди показалась бетонка.
– Ну вот, сейчас машину поймаем, – сказала Елена. – Слава богу, не все деньги вымокли, есть чем расплатиться. А билеты нам папа купит из Москвы и пришлет на твой телефон. Так что кстати он нашелся.
Светка посмотрела на нее печально и кивнула.
28
Дверь камеры со скрежетом захлопнулась. Ульяна немного постояла, оглядываясь. Комната как комната, крашеные серые стены, цементный пол. В каждом углу по железной кровати. На одной из кроватей женщина средних лет, жидкие волосы забраны в тощий хвостик, лицо круглое, щекастое, глаза равнодушные и заспанные.
– Ты кто? – без всякого приветствия спросила щекастая и зевнула.
