– Нет, – снова ответил я, не испытав по этому поводу ни малейшего удивления. – Ограничивать тебя не буду. Оставайся какой захочешь. Я приму тебя любой.
Лицо, озарившись еще одной мягкой улыбкой, тут же исчезло, а вместо него передо мной соткался человеческий силуэт.
Девушка…
Я запоздало вспомнил, что хотел ее найти, и тьма, улыбнувшись в третий раз, поманила меня пальцем. Жаль, что ее лицо было закрыто плотной вуалью, но приказывать ей открыться было уже поздно. Я дал ей свободу. Подарил право самой выбирать тот облик, который ей нравится. Поэтому я только кивнул и без колебаний пошел за необычной подругой, ни на миг не усомнившись, что поступаю правильно.
Что-то в ней было… знакомое. Уютное. Родное, что ли?
Девушка вдруг остановилась и, будто услышав мои мысли, тихо рассмеялась. Всего на миг. На долю мгновения, за которое я понял, что она и впрямь меня понимает. После чего на месте девушки образовался черный вихрь. Еще через миг он с тихим шорохом прильнул к моей ладони. В мгновение ока промчался по груди, поцеловал в щеки, коснулся губами лба. И тут же отпрянул, снова соткавшись в стройный девичий силуэт, который при виде моей растерянности во второй раз беззвучно рассмеялся.
– Ты – это я, – наконец-то дошла до меня простая истина.
Девушка снова хихикнула.
– Хорошо. Не совсем я. Но, наверное, часть меня?
– Ты веришь мне, Артур? – тихо шепнула ночь, сгустившись за моей спиной черными крыльями.
Я подумал и, не отрывая взгляда от девушки, кивнул.
– Хорошо, – едва слышно вздохнула тьма, а незнакомка снова протянула мне руку. – Тогда иди. Какими бы ни были твои возможности, даже тебе не стоит находиться там, где долго не было света.
Совету я внял и снова двинулся вслед за проворно упорхнувшей леди, но на всякий случай продолжал прислушиваться к тишине. Чужие слова отчего-то запали в душу. Я не понимал их, но выкинуть из головы не мог, поэтому, наверное, был более внимательным, чем поначалу. И когда неподалеку мелькнула и пропала еще одна тень, успел ее заметить.
Мое ощущение того, что тьма обитаема, подтвердилось. Однако не принесло с собой ощущения тревоги. Напротив, мне стало любопытно, поэтому, сделав девушке знак подождать, я направился туда, где, как мне показалось, скрывалось нечто интересное.
Идти, к счастью, долго не пришлось – темнота расступалась передо мной с такой готовностью, что непонятную тень я смог рассмотреть издалека. Плоский, как блин, абсолютно черный, лоснящийся, словно от выступившего сверху масла, непонятный… объект. То ли длиннющая водоросль, плавающая во тьме, как рыба в океане. То ли живое существо.
Я не удержался и подошел вплотную. Но странное нечто, размеры которого превышали мои почти втрое, отчего-то не захотело знакомиться. Стоило лишь мелькнуть во тьме моей белой рубашке, как чудо прыснуло в сторону и, наверное, даже сумело бы удрать, если бы я не ощутил неудовольствие и не изъявил желание взглянуть на него поближе.
Стоило этой мысли оформиться, как клубящаяся вокруг тьма подалась вперед и, извернувшись, буквально выплюнула непонятное существо мне под ноги. Издав жалобный писк, оно плюхнулось на то, что я именовал для себя полом. Все скрючилось. Скукожилось. Попыталось свернуться в комок. Но тут его пришлепнуло сверху невидимым кулаком, отчего странная тварь с обиженным всхлипом распласталась передо мной во всю немаленькую длину.
Обойдя ее по кругу, я наклонился и, приподняв край «водоросли», тихо присвистнул, обнаружив под ней сплошной ковер из треугольных зубов. Ничего себе «покрывалко» плавает по океану. Такое как ухнет сверху, как грохнется на голову, так и все, считай. Пиши-пропало.
Впрочем, убивать необычное создание я не захотел: мой интерес был сугубо академическим. Поэтому, отпустив скользкий край, я отступил в сторону. А тварь, почувствовав, что свободна, проворно отползла назад и, извернувшись всем телом, шмыгнула обратно во тьму.
Я обернулся и, наткнувшись взглядом на терпеливо ожидающую в стороне девушку, сделал успокаивающий жест. Она кивнула, а потом запрокинула голову и выразительно посмотрела наверх.
– Туда так туда, – не стал спорить я и не удивился, когда прямо у меня перед носом из темноты стали одна за другой проступать широкие ступени.
Девушка, тут же вспорхнув на невесть откуда взявшуюся лестницу, одобрительно кивнула, но я уже понял, что в этом месте все будет так, как я того пожелаю. Оно было частью меня. Так же, как и я теперь был частью этого места. Я его видел, чувствовал, понимал. А оно, в свою очередь, охотно откликалось на мои желания.
Подниматься по лестнице в полной темноте было бы скучно, если бы не тот факт, что ступени возникали прямо передо мной и исчезали, стоило лишь убрать с них ногу.
Мне показалось это забавным, поэтому я даже поэкспериментировал и пару раз спрыгивал с лестницы, со смешком убеждаясь, что упасть мне не грозит. Что бы я ни делал и как бы ни хулиганил, под ногами всегда находилась твердая опора. При этом я по-прежнему двигался наверх. Причем довольно быстро. Но создавалось впечатление, что лестница, по которой мы шли, была повсюду. Поэтому, куда бы я ни ступил, это все равно было бы движение к поверхности. Ровно до тех пор, пока мне бы не пришло в голову вернуться на дно.
На дно я, правда, не захотел – мне было любопытно узнать что-то новое. Наверное, именно поэтому, когда где-то в стороне мелькнула крохотная искорка, я снова не утерпел и сошел с пути.
Топать в такую даль, правда, не хотелось. Однако и оставить без внимания слабый огонек я не мог. Поэтому немного подумал, сформулировал безотчетное желание. И спустя всего миг, за время которого темнота снова умудрилась вывернуться наизнанку и расступиться, пропуская меня туда, куда я пожелал, передо мной открылась необычная картина.
Это было похоже на комнату… не слишком большую, шагов двадцать в длину и почти столько же в ширину… со всех сторон окруженную той самой чернильной тьмой, которую я воспринимал как далекий и безбрежный океан. Правда, здесь он больше походил на концентрированный уголь. Плотный и неподатливый. Из этого же материала оказались выстроены пол и потолок. И из него же, по-видимому, произрастал большой, подозрительно гладкий валун, на вершине которого я с удивлением распознал неподвижно сидящего человека.
Клубящаяся вокруг него тьма не помешала увидеть его скрещенные ноги и босые пятки, выглядывающие из-под наброшенной на тело серой хламиды. Худое аскетичное лицо, лишенное бороды и усов. Поджатые, словно от досады губы. Выдающийся вперед подбородок. Болезненно заострившиеся скулы. Глубокие провалы глаз, которые были прикрыты морщинистыми веками. И гладко обритый череп, на поверхности которого играли невесть откуда взявшиеся блики…
Пока я разглядывал странного смертного, тьма расступилась окончательно, и моя рубашка стала похожа на белое знамя, которое совершенно неуместно смотрелось посреди кромешного мрака.
Быть может, именно это яркое пятно заставило очнуться ушедшего в себя мужчину. А может, что-то другое привлекло его внимание. Но прежде чем я успел понять, отчего его лицо мне показалось знакомым, он распахнул глубоко посаженные, абсолютно черные глаза. Мгновенно отыскал меня взглядом. Вздрогнул. Едва не отшатнулся. После чего кубарем скатился с громадного валуна и, замерев у стены, неверяще прошептал:
