«Как Анжела оказалась за рулем? – думала Анна, нервно покусывая нижнюю губу. – Зачем? Да еще в Москве, которую она еле знает – сама не раз говорила? Куда она ехала утром, в час пик, когда в столице проще и быстрее спуститься в метро? Не думаю, что ее бы это смутило – никогда Анжела не имела снобистских замашек, не кичилась статусом владелицы акций золотодобывающего комбината и спокойно могла летать в экономклассе или отдыхать в отелях средней ценовой категории.
Что же вынудило ее сесть за руль? Может, дочь знает об этом больше, просто не сказала – ошарашена случившимся, потеряла второго родного человека, вернее – третьего уже…
Стоп! Три человека из одной семьи… ну нет – это ерунда, это я так, от волнения. Ничего общего в смертях Липских нет, я просто хватаюсь за любую версию. Нет, дело в чем-то другом».
– И в чем, по-твоему, дело, о чем бы ни шла речь? – произнес вдруг Валерий, и Анна даже резко отпрянула к дверце:
– Что?!
– Ты вслух думаешь, – объяснил он. – Может, все-таки скажешь, что случилось?
– Липская погибла в Москве.
Валерий резко дернул рулем вправо и съехал на обочину – они уже миновали тоннель, и до поселка осталось всего три километра.
– Погоди, – развернулся он к Анне, – что значит – «погибла»?
– Разбилась на машине.
– Аня, на какой машине, если Анжелка даже здесь сама не ездит?
– Вот, я тоже хотела бы знать, как именно она оказалась за рулем и что потом случилось.
– А ты откуда это, кстати, узнала?
– Алина позвонила. Ее надо встретить, она прилетит ближайшим рейсом.
– Сюда?
– Конечно. И я тебя прошу – распорядись, чтобы тело Анжелы транспортировали сюда как можно быстрее. Я же не могу похоронить ее отдельно от Виталия, – объяснила Анна, поймав удивленный взгляд Зотова. – Все тут лежат – а она в Москве останется?
– Ну… не знаю, ты права, наверное… а дочь что по этому поводу думает?
– Валера, она – ребенок, ей всего двадцать, что она может думать? У нее никого вообще не осталось. Я хочу, чтобы пока она пожила в Уйгууне, все равно закончить семестр она вряд ли сможет. Пусть дистанционно все сдаст, я договорюсь.
– Тебе своей, что ли, мало? – насмешливо поинтересовался Валерий.
– Перестань. Дарина тут совсем ни при чем.
– Аня, ты когда-нибудь начнешь жить собственной жизнью? – тихо произнес он, беря ее за руку. – Своей собственной, в которой будут только твои желания, например?
– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет такой возможности.
– Они есть. Но ты по непонятной мне причине стараешься их не замечать, задвигать на последний план. Аня, ты совсем еще молодая, у тебя столько всего впереди – а ты погрязла в проблемах сестры, Владлена, которому уже ничем не поможешь… Не возражай! – Он быстро закрыл ладонью ее рот. – Да, ему не поможешь, и ты уже сама в глубине души это поняла, просто никак не можешь принять и решиться.
Она оттолкнула его с такой силой, которой Зотов никак не предполагал в ее тонком теле:
– Не смей, слышишь?! – зашипела она, подавшись вперед и буравя его почти ненавидящим взглядом. – Даже то, что я сплю с тобой, не дает тебе права решать, что и как мне делать в отношении Владлена! Я не могу войти в его комнату и отключить аппараты, неужели ты этого не понимаешь?! Он жив! И на убийство я не пойду никогда, уясни это, Валера, и прекрати заводить подобные разговоры, если не хочешь неприятностей! – Тяжело дыша, Анна откинулась на спинку сиденья и бросила: – Все, поехали! – И Зотов подчинился молча, хоть и затаил обиду.
В дом она его не пригласила, молча вышла из машины у ворот и открыла только калитку.
Валерий понял, что на сегодня его присутствия в своей жизни Анна больше не желает, подождал, пока она войдет во двор, и только после этого развернулся и поехал назад в город.
Дарину отпустили из больницы сразу после похорон Анжелы Липской. Врач хотел выписать ее накануне, но Анна попросила не делать этого – не могла разорваться между организацией церемонии и присмотром за сестрой, оставлять которую в одиночестве не хотела, опасаясь, что Дарина сразу рванется в город.
Сестра похудела, осунулась, но выглядела бодрой и даже спокойной. Приветливо общалась с управляющей, с медсестрами, сидевшими у Мецлера, даже с Анной разговаривала не как с врагом, а как со старшей сестрой – в кои-то веки, а в первый же вечер дома вдруг села за рояль и долго играла что-то из Листа и Шуберта.
Анна сидела в кресле наискосок от рояля и наблюдала за тем, как меняется лицо сестры в зависимости от исполняемого фрагмента.
– Ты знаешь, – произнесла вдруг Дарина, сняв руки с клавишей, – я там, в больнице, много думала… Все как-то неправильно, да? Я ведь понимаю, ты не хочешь, чтобы я как мать… а я ничего с собой сделать не могу, тянет меня на всякую запрещенную ерунду. Наверное, это гены, и врач так сказал. Но почему они во мне так сложились, а не в тебе?
Анна поднялась, подошла к роялю и обняла сестру за плечи, прижала ее голову к себе.
– Не думай об этом. Дело не в генах, Дарина, дело в желании жить по-человечески. Ты вспомни – какое у нас было детство? Ну, я-то еще застала их, когда они были нормальными. А вот ты… Неужели ты хочешь всю свою жизнь жить так, как наши родители? – Голова Дарины замоталась отрицательно под ее руками. – Так борись тогда с собой! Сопротивляйся! Ты что же думаешь, мне в твоем возрасте хотелось сидеть за книгами по экономике? Семинары всякие посещать, лекции – когда другие гуляли, выпивали и веселились? Нет – я себя заставляла, буквально через силу усаживала за стол с утра в воскресенье, на работу с собой таскала конспекты! Потому что твердо знала – я не буду такой, как они. И тебе тоже не позволю!
– Прости меня, Анька… – пробормотала Дарина глухо и заплакала.
– Ничего, родная, ничего… все нормально… все будет нормально…
Настоящая весна пришла в Уйгууну за неделю до дня города, который обычно праздновали с размахом.
Анна даже разрешила Дарине поехать на празднование отдельно от нее – предстоял напряженный день, не хотелось добавлять проблем еще и ссорой с сестрой.
Дарина вела себя совершенно нормально, выглядела довольной и уравновешенной, и Анна рассудила, что вполне может отпустить сестру без присмотра.
Во время праздника Дарина несколько раз писала ей сообщения с координатами мест, в которых находится, и Анна была совершенно спокойна, да и некогда ей было вникать в то, с кем и где сейчас сестра.
По окончании мероприятий, посмотрев салют, Анна с Валерием поехали к нему и остались в городе до утра, а назавтра, вернувшись в поселок, Анна обнаружила, что Дарина домой не приехала. Телефон ее не отвечал – был отключен, а машину через несколько часов нашли на окраине города с торчавшими в замке зажигания ключами.
