Если бы не тетя Зина, Кристина уже рехнулась бы от тотального молчания, потому ссориться с ней не стоило.
Однажды ее вызвали в оперчасть.
Кристина шла туда с опаской – тетя Зина рассказывала, что начальница, или «кума», как ее называли зэчки, была женщиной хитрой и вербовала себе «агентуру» так виртуозно, что вышедшая после беседы зэчка и сама не понимала, как подписалась на «добровольное информирование».
Однако в оперчасти Кристину ждала не «кума», а старший лейтенант Зобов.
Он сидел за столом и листал дело – ее дело, как сразу поняла Кристина.
– Гражданин начальник, заключенная Задойная, срок… – начала Кристина, но он перебил:
– Проходите, Кристина Алексеевна, присаживайтесь. – И в глазах его мелькнуло что-то нехорошее. – Ну, как срок? Идет?
– Идет…
– А скажите-ка мне, Кристина Алексеевна, что все-таки произошло с осужденной Иванченковой?
Кристина похолодела.
С Иркой Иванченковой вышло как-то само собой. Наглая деваха, несмотря на запрет Зобова, продолжала втихаря гнобить Кристину, когда была уверена, что никто, даже всевидящая Ксанка, этого не замечает.
И Кристина не выдержала.
В бане, когда они остались вдвоем, она вдруг резко повернулась и уставилась Ирке в лицо. Та спустя пару минут сделалась вялой, и Кристина, не сводя с ее лица взгляда, велела ей взять таз, налить в него кипяток и окунуть туда голову.
На крик Ирки в баню сбежались все – та корчилась на полу, зажимая красное, все покрытое пузырями лицо, а рядом сидела Кристина с расширившимися от ужаса глазами.
Она очень убедительно, как ей казалось, изобразила испуг и рассказала, как Ирка ни с того ни с сего вдруг окунулась с головой в таз с кипятком.
– Она что-то говорила? – трясла ее «кума», но Кристина только тряслась, как в ознобе, и стучала зубами.
Ирку уложили в санчасть, а потом и вовсе куда-то отправили, а Кристина поняла, как справиться со своими обидчицами и спокойно досидеть срок. И вдруг ее вызывает Красопет и снова начинает расспрашивать о том, что случилось месяц назад.
– Я же… я же все рассказала начальнице оперчасти… – пробормотала она.
– А мне не хотите все рассказать? – с нажимом спросил Зобов.
– Я не понимаю…
– Ты что же думаешь, я ничего не знаю? – подавшись вперед, зашипел вдруг Зобов. – Да я насквозь тебя вижу!
«А вот это уж фиг тебе», – подумала Кристина, набрала побольше воздуха в грудь и, задержав на секунду дыхание, уставилась ему в глаза.
Но неожиданно, вместо того чтобы впасть в транс, Зобов протянул руку и, схватив Кристину за волосы, ударил лбом об стол:
– Не со мной, поняла?! – Он встал, обошел вокруг и снова ударил ее так, что она опять приложилась уже разбитым лбом о столешницу. – Никогда ты не будешь смотреть так на меня, уяснила? И если будешь делать все правильно, выйдешь отсюда сильно быстрее, чем суд решил. – Он наклонился к самому ее уху и зашептал: – Ты все поняла? – Кристина мелко закивала, чувствуя, как каждое движение отдается жуткой болью в голове. – Вот и умница. А свои способности придержи, не ровен час – узнает кто, могут ночью и заточку в бок всадить. Будешь умницей – я тебе помогу.
Она тогда не знала, что Зобов навел кое-какие справки и узнал об этой ее странной особенности, об умении подчинить себе чужую волю.
Потом он несколько раз проверял ее, чтобы убедиться, что это на самом деле правда.
Кристину всякий раз подмывало преодолеть страх перед ним и попробовать сломать и его, но тонкий шрам на лбу напоминал о том, что делать этого не стоит – во всяком случае, до тех пор, пока она в колонии и полностью в его власти. А потом она поняла, что влюбилась и что готова делать все, что он попросит.
Зобов иногда потихоньку приносил ей в зону пирожные и натуральный кофе, делал это так, чтобы никто не заподозрил, и Кристина проникалась к нему благодарностью за эту пусть и мизерную, но заботу.
Заканчивался второй год ее срока, когда Зобов предложил весьма простую схему.
Сам он уже собирался увольняться, хотя и занимал удобную должность заместителя начальницы оперчасти, подал рапорт, решил уехать, но делать этого без Кристины не хотел – в его голове созрел план, как использовать ее дар себе во благо. Но для этого нужно было каким-то образом вытащить ее с зоны.
По документам Зобов подобрал подходящую кандидатуру – молодую зэчку, отбывшую срок за торговлю наркотиками, Яну Грязнову.
Девица оказалась детдомовской, что особенно устраивало старшего лейтенанта. Документы на освобождение были уже готовы, Грязнова освобождалась со дня на день.
И тогда Зобов пошел на риск. Накануне освобождения Грязновой он, во-первых, подсыпал в чай своей начальнице сильнейшее слабительное, во-вторых, достал три дозы героина, а в-третьих – и это было самое сложное – разбил Кристине лицо так, что узнать ее не смогла бы родная мать.
Уложив воющую от боли Кристину в санчасть, он вызвал туда же Грязнову, вколол ей все три дозы и, разбив лицо, оставил на кровати, куда определили Задойную.
Кристина же, накачанная обезболивающим, переместилась в барак на койку Грязновой, а утром получила справку об освобождении на имя Яны Васильевны Грязновой и спокойно покинула территорию колонии.
Зобов оформил все документы на умершую от передозировки в санчасти Кристину Алексеевну Задойную и через сутки тоже покинул колонию навсегда.
Кристина, теперь уже Яна, эти два дня провела в его квартире, отлеживаясь и не подходя к окнам. Еще через день они ехали в поезде, направляясь в Питер.
На квартире Зобова у них впервые случилась близость, Игоря не смутило даже ее разбитое, распухшее лицо.
А в Питере, гуляя по набережной, он вдруг увидел ее совсем другими глазами. Отношения стали иными – Игорь сделался мягче, и Яна даже поверила, что сможет со временем изменить его окончательно, а потом и подчинить себе, как всех.
Но она ошиблась – Игорь постоянно был начеку и никогда не расслаблялся рядом с ней настолько, чтобы потерять бдительность.
Она время от времени предпринимала попытки, но бесполезно.
Реализовывать свой план они начали постепенно.
У Игоря на примете был почти заброшенный поселок в глухой тайге – о его существовании Зобов узнал, когда служил в армии, был у них в роте парень оттуда, из Листвяково.
Игорь поехал туда сперва сам, разведал обстановку, убедился, что с местной администрацией вполне можно договориться.
Деньги у них уже водились – пользуясь своим даром и внешностью, Яна развела нескольких довольно крупных бизнесменов на хорошие суммы. Осталось только придумать, под каким соусом начать оболванивать как можно больше народа и не особенно привлекать к себе внимание.
