Сам Марвин постоянно пропадал на землях поместья, объезжая деревни. Однако, особой его заботой стали тайные лесные тропы контрабандистов, которые надо было закрыть. Поэтому большая часть гарнизона Фрейфорда уезжала ежедневно с Марвином: кого-то он оставлял в засадах на тайных тропах и такие дозоры менял через сутки, кого-то поселил в избушке на линии границы, где гвардейцы должны были внимательно досматривать каждого, переходящего границу в том или ином направлении. Эти гвардейцы должны были меняться раз в неделю.
То есть Марвин всерьёз озаботился порядком в своих землях и для этого даже увеличил размер гарнизона. Такие ежедневные рейды возымели своё действие и на земли Марвина перестали соваться в попытках перейти границу разные тёмные личности. Зато на границе с оборотнями в противовес избушке Марвина, появилась целая двухэтажная казарма, в которой разместился отряд пограничников — оборотней. И было не совсем понятно то ли они охраняют свою границу, то ли готовятся перейти её. На всякий случай Марвин предупредил об этом отца, как начальника департамента и Остина, как превора герцога. Предупреждать ещё и короля было не в его компетенции.
Через день Марвин переходил в Кливдон на пару часов, чтобы посидеть с Милли, держа её за руку и рассказывая ей последние новости. Иногда ему казалось, что девочка даже пожимает пальцы его руки. Но…
Марина кроме всего прочего больше всего и чаще всего находилась на кухне. Притирание двух таких колоритных личностей, как Берта и Ронни, шло довольно сложно, что называется, с громом и молниями. Но зато со сногсшибательными результатами, в чём Марина убеждалась буквально каждый день и вместе с ней все обитатели замка.
— Нет, чудовище! Не так! Что ты творишь, безрукая?! — услышала она, подходя к кухне.
— Не ори! — не уступала в громкости Берта. — Показывай, как следует, медленно, ещё раз. У меня не сто рук и не сто глаз, мастер! — язвительно закончила Берта.
Марина молча наблюдала, не вмешиваясь в их перепалку, как Ронни медленно ювелирными движениями показывал Берте как можно красиво нарезать овощи и фрукты. Дело, видимо, продолжалось уже давно, потому что передники обоих спорщиков были испачканы соками разного вида и заляпаны цветными очистками. А у Берты в цветных пятнах был и колпак.
Берте было трудно постигать это умение, Марина её, ой, как понимала. Могучие руки поварихи были совсем не приспособлены к такой тонкой работе. Но… Марина пригляделась: Берта справлялась! Медленно, ошибаясь, но из-под её ножа тоже появлялись и розочки, и листочки.
«Молодец, Берта!» — невольно восхитилась настойчивостью девушки Марина. Та, вообще, поражала её своей целеустремлённостью. Сказала научится быть поваром — и пожалуйста: учится и получается!
Наблюдая за этими двумя, Марина невольно заметила, как совсем не по-наставнически, а очень даже по-мужски Ронни поглядывает на свою ученицу. И в этом свете его покрикивания и обидные словечки выглядели совсем не страшно и даже ни капельки не обидно, судя по отношению к ним Берты. Та, кажется, даже не замечала этих слов, и сама могла ответить также. Причём, несмотря на активную перебранку, оба были друг другом вполне довольны и время от времени при удачном действии Берты, даже обменивались искренними улыбками: одна — победной, мол, получилось! Второй — одобрительной, мол, старайся лучше.
«А, почему бы и нет? — подумала Марина. — Берте сорок лет. По меркам этого мира — ещё не старая дева, ведь люди здесь живут до ста пятидесяти, иногда, до двухсот лет. И, насколько известно Марине, замужем Берта никогда не была. Ну, а девица она или нет, этого Марина и вовсе не знала. Да и разве это важно в их возрасте? Почему бы и нет?» — повторила Марина про себя, в мыслях уже соединяя судьбу этих людей, и тихо вышла за дверь, так никем и незамеченная.
Что ж, с кухней, вроде, всё в порядке. Пора в Кливдон? Милли, управляющий, экономка… именно в такой последовательности, кивнула сама себе Марина и начала собираться.
* * *
— Отец, рад тебя видеть! — герцог обнял высокого мощного мужчину, а тот в ответ похлопал его по плечу.
— И я рад, сын. Ты совсем забыл к нам дорогу, а ходят слухи, что ты женился? Мы с матерью не ожидали от тебя такого шага. Что за причина толкнула тебя на ЭТО?
Ректор столичной академии, а по совместительству отец герцога Итона Риверса — Артур Ривере, удобно разместился в кресле и предложил жестом сыну последовать его примеру. Кабинет ректора был защищён от прослушивания, но Итон всё же поставил на стол дополнительный кристалл, обеспечивающий полог тишины.
— С этого всё и началось, отец. С женитьбы, — уточнил герцог, видя непонимание родителя. — Я пришёл за советом, отец.
— Ну-ну, — ректор сразу подобрался и посерьезнел. Чтобы Итон сознался в необходимости совета, должно случиться нечто неординарное. — Слушаю, тебя.
— Ты знаешь наш закон о том, что магам вдоветь можно не более пяти лет, — вздохнув, начал Итон.
— Это разумное требование, — кивнул ректор. — Королевству нужны сильные маги.
— Сильные! — эмоционально воскликнул герцог. — Может быть, первоначально в седые времена закон и соблюдался. Но сейчас он просто распространяется на всех и повторный брак необязательно будет усиливать род, скорее, он чаще ослабляет семейную магию.
— Да, — опять согласился ректор, — время изменилось. Но в чём твоя проблема?
— Мы немаги, — угрюмо огласил известный факт герцог. — Ни у тебя, ни у меня, ни у Марвина, ни у наших ближайших предков АКТИВНОЙ магии не было. Почему, отец? И почему в таком случае ты сидишь в кресле ректора МАГИЧЕСКОЙ академии и успешно ею руководишь?
— А ты сидишь в кресле начальника департамента безопасности и тоже успешно справляешься? — полувопросительно, полунасмешливо закончил его фразу ректор. — Магии мира безразлично активен ли потенциал отдельного носителя или нет. Я долго изучал этот вопрос и пришёл к выводу, что она признаёт только уровень силы. Чем выше уровень, тем больше шансов у мага занять достойное место. Что касается потенциальных магов, то их сила может раскрыться и начать действовать в ЛЮБОЙ момент. Поэтому магия мира её признаёт, как настоящую. А, что касается конкретно нашей магии, то надо было внимательно читать семейные хроники, сын.
— Ты знаешь, что я не любитель древностей, — буркнул Итон, беря в руки бокал с лёгким вином. — Что там в этих хрониках? — не удержавшись, спросил он.
— Наша легенда, наше спасение, наше будущее, — тихо ответил ректор. — Но пока, кажется, невыполнимое.
— Расскажи, — тоже тихо попросил герцог, а внутренняя чуйка вскинулась, ожидая важной информации.
— Ты помнишь почему разделились Риверсы-Рюгены? — спросил у сына ректор.
— Смутно, — ответил герцог.
— Наш давний предок отбил у предка Рюгенов невесту. Отбил буквально — на шпагах, прямо в храме, и сам встал на его место. Но, правда, и девушка не имела ничего против. Богиня признала их выбор, так как они на самом деле любили друга, а девушку выдавали за Рюгена насильно. Богиня скрепила брак золотой татуировкой, но в наказание за оскорбление храма и жрецов лишила Риверсов активной магии. А Рюгенам сохранила королевскую власть. Это сразу видно в любом храме Предвечной: зайди туда любой Рюген и над его головой засветиться символ королевской власти. А Риверсы с того времени потеряли активную магию и корок, ни разу не получали.
