Принц не стал долго слушать: он набросил на обеих женщин заклятие немоты и отдал приказ командиру гвардейцев заключить их каждую отдельно в подземных камерах королевского дворца в столице, но содержать и обращаться с ними достойно. Он ещё не принял окончательного решения о судьбе обеих, но был близок к этому.
Затем принц потребовал от каждого присутствующего клятва молчания и принял их. Когда гвардейцы увели арестованных женщин, принц тяжело опустился в кресло рядом с Марвином и сказал:
— Кто бы знал, как тяжело бремя власти…
— Ничего, друг, ты выстоишь, — ответил ему Марвин и пожал принцу руку.
А Милли, подойдя к Алексу, сочувственно погладила его по плечу. Они не были близко знакомы, но испытывали друг к другу дружеские чувства, будучи оба друзьями Марвина. Милли не только погладила плечо принца, но и постаралась передать ему приличный заряд своей силы: такая поддержка ему сейчас не повредит. А Алекс признательно поцеловал ей руку, как взрослой леди.
Марина, глядя на всю эту картину, мгновенно поняла, что в этот момент этих троих связала самая крепкая дружеская нить, которая уже не порвётся. И ей стало спокойно за будущее своих молодых друзей. А вот за своё…
Они тихо вышла из этой комнаты, чтобы ещё раз взглянуть на герцога. Но, оказывается, его уже отправили каретой в королевский дворец, где он будет находиться под наблюдением королевского целителя и магистра Руби Хелль, — декана целительского факультета столичной академии.
Как объяснил ей Остин, который ожидал их с графиней, магистр давно знакома с герцогом, ещё с академии.
«Вот, как, — подумала про себя Марина. — Ничего и делать не надо: сама судьба всё устраивает». С настроением темнее тучи Марина вернулась в Кливдон, не замечая удивлённых взглядов леди Зои. «И пусть! — уговаривала себя Марина, вопреки своему настроению. — Пусть эта магистресса гладит ему руки! Всё равно же хотела развестись, вот и нечего было передумывать! А то раскатала губу на целого герцога!» — укоряла и оговаривала она саму себя. А сердце почему-то всё равно ныло и ныло. Где логика?!
* * *
В большом рабочем кабинете короля собрались несколько человек. Им предстояла сложная задача оценить сложившиеся в королевской семье обстоятельства и принять взвешенные решения. А обстоятельства были не просто сложными, они были трагичными как для семьи, так и для королевства.
Король занимал своё место, но было видно, что ему с трудом даётся контроль над собой и над ситуацией. По настоянию Итона Риверса короля проверили маги, целители и менталисты. Кстати, уговорить его на это оказалось очень сложно, помогло лишь прямое вмешательство принца, которого король очень любил.
Целители обнаружили многолетнее подпаивание короля дурманящими зельями. Они не наносили мгновенного разрушительного и вредоносного эффекта, так как выдавались микроскопическими дозами, но за несколько лет довели короля до состояния развалины. Конечно, во дворца существовал протокол проверки еды и питья королевской семьи, созданный, опять же, Итоном Риверсом, но в виду малости доз, проверки не давали должного результата. После выяснения этого обстоятельства Итон отдал приказ максимально снизить порог чувствительности проверяющих артефактов и к этому дню короля подлечили, восстановили нарушенные функции, однако он был ещё очень слаб.
Менталисты обнаружили такой же лёгкий артефакт, как когда-то на одежде герцога. Он тоже не оказывал серьёзного влияния, но мог усиливать какую-то эмоцию. Этот усиливал недоверие ко всем и ко всему.
Слаб был и сам Итон Риверс, но старался не показывать своего состояния. Он только что покинул лекарское крыло, грубо отчитав свою постоянную сиделку — магистра Руби Хелль. Она почему-то посчитала себя вправе не только следить за состоянием его здоровья, но и контролировать посещение подчинённых, друзей, знакомых. Итон, не терпевший никакого контроля над собой, через тройку дней такого давления буквально взбеленился. Усилило его раздражение и то, что он не получал ответов на свои послания жене. Это здорово задевало и обижало герцога.
— Магистр Хелль, — встретил он женщину с порога, — я требую свободного посещения моими подчинёнными моей палаты, это раз. Второе, кто дал вам право задерживать письменные послания ко мне?! Я не могу получать донесения подчинённых! Это бред! В-третьих, я нахожусь до сих пор здесь потому что понимаю меру ответственности и сложность выведения магического яда. Но если вы не прекратите ставить препятствия моей работе, то вы немедленно вернётесь в академию. Вас никто не уполномочивал брать в свои руки функции моего секретаря! — на одном дыхании резко высказался герцог, стоя посередине свой палаты.
— Но, Итон…, — растерялась женщина. — Ты ещё очень слаб, тебе нужен уход и, кстати, твоя жена даже не удосужилась обеспокоиться этим, — небрежно вздёрнула плечиком магистр, говоря этим, что уж она-то не является такой бессердечной куклой.
— Не трогай мою жену, Хелль! — почти прошипел ей в лицо взбешённый герцог: не хватало ещё, чтобы какая-то посторонняя баба, то есть магистр, поправил себя герцог, указывала на его отношения с женой.
Он резко взмахнул рукой и нечаянно выбил из рук женщины какую-то папку. Папка раскрылась, её содержимое рассыпалось по полу. Герцог наклонился, чтобы собрать бумаги и наткнулся взглядом на знакомый почерк. Таких конвертов с подписью его жены оказалось три. Три — ровно по одному на каждый день его пребывания в этом шерговом лазарете. А он измучился, не понимая, почему Мари не отвечает на его послания!
— Что это?! — зловещим голосом, не предвещающим магистру ничего хорошего, спросил он у женщины. — Ты не передавала письма жены ко мне? Кто дал тебе такое право?
— Но, Итон, — ощетинилась его давняя знакомая. — Я знаю, что у вас сложные отношения с женой. И знаю, что вы не жили вместе ни одного ДНЯ! И, вообще, она в Кливдоне, а ты в столице. Зачем тебе её письма?! И, в конце концов, я знаю тебя гораздо дольше и гораздо лучше, чем какая-то послушница монастыря.
— Я тебе отвечу также, как и много лет назад, ещё до женитьбы на Катарине. Ты не интересуешь меня ни в каком качестве: ни в качестве любовницы, ни в качестве подруги, ни, упаси богиня, в качестве жены.
Я думал, наши разногласия остались в прошлом, жаль, магистр Хелль, но вы немедленно покидаете дворец! В ваших услугах больше нет надобности, — и герцог стремительно вышел из палаты. Кляня на все лады эту упёртую бабу и свою внешность, которая доставила ему в молодости, да и сейчас доставляет, немало проблем.
Письма Мариенны он аккуратно сложил в карман, надеясь прочитать их после совета. И сейчас, сидя за столом в королевском кабинете, он испытующе окидывал взглядом всех присутствующих. Кроме короля, здесь был Алекс, Остин и Артур Ривере, как ректор независимой академии и отец Итона. Никаких других магов, советников и родственников не было.
— Итак! Остин, доложи результаты полного расследования, — приказал герцог, начиная этот сложный совет.
— При расследовании обстоятельств покушения на леди Мариенну Ривере, покушения на леди Милли Торрес и покушении на герцога Итона Риверса установлено следующее:
