В парках императорских резиденций были установлены будки с телефонами, откуда охрана сообщала о передвижениях членов царской семьи и гостей. Александру Федоровну это стало раздражать, и она в 1913 г. приказала убрать 11 таких будок из парка Ливадийского дворца. Будки убрали. Однако вскоре великая княжна Анастасия заметила, что охрана звонила с телефонов, установленных в дуплах деревьев или даже в специальных нишах, выдолбленных в стенах зданий. После окончания разговора ниша закрывалась деревянными дверцами, окрашенными под цвет стены.
7 сентября 1911 г. впервые после революции 1905–1907 гг. царская семья прибыла в Севастополь, но из-за недоделок во дворце Николай II прожил две недели на «Штандарте», днем отправляясь на осмотр кораблей и военных объектов в Севастополе, включая береговые батареи.
И вот 20 сентября царь прибыл в Ливадию.
«Николай II остался доволен и служебными постройками, возведенными по проектам и под руководством архитектора Г.П. Гущина. Император преподнес Глебу Петровичу золотой портсигар, украшенный бриллиантами и сапфирами, со словами благодарности: “Мне все говорят, что у меня в Ливадии гараж – лучший в Европе. Мне это лестно слышать и приятно сознавать. Осмотрев отличную конюшню, красивую электрическую станцию, милый театр и превосходный гараж, считаю нужным выразить Вам за них свою благодарность. Благодарю Вас за труды, положенные за последние годы в моем имении”. На въезде установили знак, объявляющий, что имение является собственностью Императрицы Александры Федоровны. Это был подарок любящего супруга. Ливадия стала единственным личным недвижимым имуществом Государыни»
[39].
В 1911 г. августейшая семья задержалась в Ливадии до декабря.
Премьер Коковцов заметил: «Государь не любил предупреждать заблаговременно членов правительства о своем отъезде в Крым».
Случайно узнав весной 1912 г. о скором отъезде царской семьи, Коковцов недоумевал: в Думе решаются важные дела, касающиеся финансирования программ развития флота и армии и требующие согласования с императором. Однако Николай II объяснил: «Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы. Да, я уезжаю, и притом очень скоро, и постараюсь вернуться как можно позже… Пишите мне в Крым обо всем, и я немедленно отвечу Вам, и если будет нужда видеть меня, я рад буду принять Вас в Ливадии»
[40].
17 марта 1912 г. Николай II с семейством прибыл в Севастополь, где его уже ждал «Штандарт».
Ну а 18 марта «Штандарт» с конвоем миноносцев подошел к ялтинскому молу. Среди толпы встречающих стоял, опершись на посох, старец по имени Григорий Ефимович. В тот же день Распутин приехал в Ливадию на городском извозчике, а поздно вечером отправился восвояси на авто из царского гаража.
Ну а 22 мая царь принял премьера Коковцова. Замечу, что глава правительства остановился не в Ливадийском дворце и даже не в Свитском корпусе, а в городской гостинице «Россия».
«Доклад кончился в наилучшем настроении. Государь спросил меня, не решусь ли я “погостить” в Ялте и отдохнуть от “петербургских прелестей” и, видимо, очень пожалел меня за то, что я должен уже рано утром 24 выехать в обратный путь»
[41].
25 мая 1912 г. царское семейство уезжает из Ливадии.
15 июля 1913 г. «Штандарт» вновь покинул Кронштадт и отправился на Черное море, а 7 августа царь сел в поезд в Петергофе и в 11 ч. 15 мин.
[42] 9 августа царский поезд «прикатил» в Севастополь. Пять дней экскурсии по Севастополю, и 14 августа «в 10 час. снялись с бочек и вышли в море. Впереди шел крейсер “Кагул”, сзади “Алмаз”, с обеих сторон по три миноносца. Раньше 2 час. подошли к Ялтинскому молу. Почет. караул от 51 пох. Литовского полка и затем обычная встреча. По улицам была масса народа. Приехали в Ливадию; поч. кар. от 16-го Стрелкового полка»
[43].
17 декабря тот же «Штандрат» увез царскую семью из Ливадии.
Ну а всего через 3 месяца Николай II вновь вернулся в свою вторую столицу – Ливадию. 27 марта 1914 г. он был в Севастополе, а через три дня «Штандарт» под конвоем крейсеров «Кагул» и «Алмаз» и четырех миноносцев отправился в Ялту. «Против Балаклавы нас обогнал мин. “Беспокойный” с Григоровичем на пути в Ялту; он снова встретил около Симеиза, идя в среднем 28-ми узловым ходом. Подошли к молу в 4 ч.»
[44].
Морской министр решил похвастаться возможностями нового турбинного эсминца. 31 мая царское семейство навсегда покинуло Ливадию.
7 сентября 1914 г. Николай II планировал вновь отправиться в Ливадию, но началась Первая мировая война. Теперь важная экскурсоводша в Ливадийском музее объясняет посетителям, что государь не считал возможным отдыхать в столь роскошном дворце, когда шла война. «А как насчет 280-мм пушек “Гебена”?» – непроизвольно вырвалось у меня. Наступила тягостная пауза.
Линейный крейсер «Гебен» мог за две минуты разнести всю Ливадию. Но в отсутствие царя в Ялте у него не было достойных целей. Однако 4 февраля (н. ст.) 1915 г. легкий крейсер «Бреслау» с дистанции 40 кабельтовых (7,2 км) дал 8 залпов из 105-мм орудий по Ялтинскому порту. По сему поводу 27 января (ст. ст.) императрица писала царю в Ставку: «Мой дорогой Ники! Какая гнусность – этот обстрел Ялты с “Бреслау” – это сделано только назло – слава Богу, нет жертв… Как бы мне хотелось, чтобы потопили этот гнусный маленький “Бреслау”»
[45].
Глава 7
Спецоперации по охране царских яхт
Важную роль в жизни императорского семейства играла флотилия царских яхт. Россия – великая речная держава, и я начну рассказ с речных царских яхт. Формально подобных яхт в Российской империи не существовало, однако в 1885 г. на Сормовском заводе по заказу Министерства путей сообщений были заложены два парохода «для служебных поездок». Эти пароходы – «Межень» и «Стрежень» – представляли собой красивые яхты с обводами клиперов. Внутренние помещения их были отделаны драгоценными породами дерева, а мебель и гобелены были в стиле Людовика XIV. Однако оба судна в справочнике судов Речного регистра числились «буксирами с железными корпусами».
Увы, особы императорской фамилии редко путешествовали по рекам. Так, «Межень» впервые был использован по назначению лишь на три дня в июле 1899 г., когда великий князь Владимир Александрович изволил вояжировать из Ярославля до Рыбинска. В июле 1910 г. на «Межени» совершила паломнический тур великая княгиня Елизавета Федоровна. В историю же «Межень» вошел в 1913 г. в ходе торжеств по случаю 300-летия династии Романовых.
