Атала положила прохладные руки мне на плечи, отчего по телу прошёлся озноб. Я ещё не привыкла к её прикосновениям, а если учесть, что девушка наполовину змея… становится немного жутко.
– Простите, вам неприятно, – будто прочитав мои мысли, девушка убрала руки, потупилась в пол.
– Нет, всё нормально. Просто холодно немного. Не могла бы ты закрыть окно? – обижать её не хотелось. В конце концов, она не выбирала, кем ей родиться. Как и я. Нас не спрашивали, прежде чем привести в мир. Не давали мы согласия и стать рабынями.
Служанка прикрыла окно, встала позади.
– Я велю принести вам еду. Вы с утра ничего не съели.
Желудок предательски заурчал, и нагиня улыбнулась.
– Вот видите, я чувствую, что вы ужасно голодны.
– Чувствуешь? – настороженно посмотрела на неё в зеркало. Тут, похоже, все владеют каким-нибудь даром. Кроме меня, конечно же.
– Когда наг начинает своё служение, у него открывается чутьё. Я могу видеть, что у вас болит, чего вы желаете в данный момент. Попросту говоря, я ваше второе «Я». Создана, чтобы беречь вас и заботиться.
Мне одной это кажется странным? Такое поклонение обычному человеку? Хорошо, пусть я не совсем обычная, по их мнению, в любом случае – перебор.
– Атала, ты создана, чтобы жить. Понимаешь? Не для того, чтобы угождать мне или кому-то ещё. Вовсе нет.
Девушка недоверчиво улыбнулась.
– Жить? Для себя? – она так удивлена, будто я сказала что-то, что сверх её понимания, чего не может быть в принципе.
– Именно. Для себя. У тебя ведь есть родители? Они тоже… Ну… наги?
Атала уверенно кивнула, но никаких эмоций на её лице не отразилось.
– Да, есть. Но я их почти не помню. Меня продали в рабство, когда я была ещё совсем маленькой… Я переходила от госпожи к госпоже, но ни одна из них так и не приняла меня. Понимаете, наги не могут без хозяина. Без господина или госпожи нам очень трудно. Мы слабеем, забываем о своём предназначении, – я уловила в её голосе грусть и, наконец, поняла, почему бедняжка так старается. Ей просто необходимо кому-то угодить. Вот уж поистине рабская доля.
– Что ж… Я не собираюсь тебя прогонять. Если тебе так надо, то…
Девушка искренне улыбнулась, в порыве радости обняла меня за плечи, касаясь моей щеки своей холодной. По телу прошёл озноб, но я не подала виду. Подумаешь, со змеёй обнимаюсь, делов-то.
***
Когда принесли обед, я окончательно убедилась во мнении, что жизнь во дворце другая. Совершенно. Я и в своём мире не ела таких блюд, что уж говорить о похлёбке Нанар.
Стол ломился от жареных перепёлок и рыбы, неизвестных мне овощей и фруктов, сладостей и выпечки. Было странно наблюдать за служанками, которые бегали вокруг меня, будто я, и правда, важная персона. Одна подливала мне вина из длинной глиняной бутылки, вторая накладывала в тарелку еду, и за всем этим внимательно наблюдала Атала.
Как только я хотела отпить из бокала, она схватила меня за запястье, слегка сжала, заставляя поставить вино обратно.
– Простите, госпожа, я должна проверить, – она сделал глоток, одобрительно кивнула. – С вином всё в порядке, прошу вас.
То же самое проделала и с едой. Попробовав по кусочку из каждого блюда, наконец, оставила меня в покое и вместе со служанками удалилась.
Из-под кровати неуверенно выглянула фея, громко сглотнула, устремив взгляд на стол.
– Иди, поешь. Они ушли.
Кемия мгновенно взмыла вверх и, усевшись на край стола, схватила целую перепёлку.
– Да, не жизнь, а сказка! – заявила вдохновенно, отрывая от тушки приличный кусок. – Неплохо быть царицей, да? – широко ухмыльнулась, и остаток перепёлки исчез в острозубой пасти.
Бросив взгляд в большое зеркало напротив, я поёжилась. От прежней Саши практически ничего не осталось. Перед собой я видела лишь незнакомку со светлыми волосами и испуганным взглядом. Это не я. Точно не я.
– Не называй меня так, – опустошив бокал, налила себе ещё вина, от него внутри разливалось тепло и спокойствие.
– Как? Царицей? Но ты же скоро ею станешь, – Кемия потянулась за следующей порцией мяса. – Ты должна гордиться таким подарком Господина.
Невесело хмыкнула, покачала головой.
– Да что ты понимаешь, лохматая? Тебе лишь бы пожрать. А я…
– А что ты? Если перестанешь себя жалеть и проситься к мамочке, то превратишься в царицу. А если так и будешь хныкать и мямлить – останешься рабыней. Подумай и реши для себя, чего ты хочешь, – на этом наш разговор закончился, и я провалилась в пучину собственных мыслей, иногда отвлекаемая хрустом косточек перепёлок.
ГЛАВА 8
– А мне обязательно с ними видеться? Ну, то есть… Я не хотела бы идти на этот ужин. Нельзя ли принести еду в мою комнату? Да и вообще, я могу обойтись без ужина, – я малодушничала, и Атала это, конечно же, чувствовала. Судя по её сочувствующему взгляду, мне действительно было чего опасаться.
– К сожалению, это необходимо, моя царица. Господин так повелел. Скорее всего, он хочет познакомить вас с другими женами. Отказаться нельзя.
Честно говоря, я бы с удовольствием не увидела ни господина, ни его глубокоуважаемых супружниц. Никого из этого мира. Но выбора, судя по всему, действительно не было.
Меня одели в длинное бордовое платье, и я невесело улыбнулась, разглядывая себя в зеркало. Эдакая женщина-вамп. Если бы не волосы, которые уже сверкали серебристым отливом.
– Почему снова красный?
– Господин так велел.
Монстру нравится красный цвет? Хотя чего это я? Цвет крови ведь… Всё нормально. Интересно, все его жены носят такие платья или я одна удостоилась чести быть красивой для господина?
Волосы заплели в косу, закрепив её заколкой с живой розой. На ноги Атала надела мне туфли из тонкой кожи, на плоской подошве, и хоть они были почти невесомыми, я скривилась от боли. Слишком долго ходила босиком, стерев кожу до мяса. Каждый шаг теперь отдавался острой болью.
– Моя царица, прошу вас, потерпите до ночи. А потом я смажу ваши ноги зельем, и к утру вам станет легче, – нагиня огладила голень, коснулась коленки, и её глаза сверкнули зелёными светом. Девушка что-то прошептала, улыбнулась. – Я наложила легкое заклятие для снятия боли. Это должно помочь.
– Спасибо, – проговорила растерянно, встала с кресла. Стало действительно легче. Не так чтобы совсем, но ощутимо. Что там она сделала со мной – старалась не вникать. Меньше знаешь, крепче спишь.
За столом нас уже ожидали. Как только мы с Аталой вошли в просторный зал, именуемый столовой, сразу же обернулись все присутствующие, и меня чуть не отбросило назад волной яростной ненависти. Я чувствовала, как эта ненависть проникает под одежду, впитывается в кожу и жжёт меня изнутри, будто кислотой.
