Горько усмехаюсь. Он хочет заставить Аталу предать меня ради спасения и, когда она начнёт благодарить его за оказанную милость, возрадуется. Мол, он ведь говорил, что она не друг, а всего лишь рабыня. И что самое паршивое – он окажется прав.
Но я согласна и с этим. Пусть Атала предаст меня, лишь бы он не убил её. Я переживу. Зато буду знать, что с ней всё в порядке.
– Простите меня, мой господин, – голос нагини звучит слабо и тихо, а я сжимаю челюсти. Монстр добился своего. Мне действительно больно. Я не хочу этого слышать. – Но я не могу отказаться от моей царицы. Перед вами я поклялась служить ей до конца моих дней и свою клятву нарушить не могу, – всё так же негромко, но твёрдо, глядя ему в глаза.
А я перестаю дышать на несколько неимоверно долгих секунд. Площадь погружается в тишину, и даже шумные дети замолкают. Все удивлены такому повороту. Не ожидали. Аид тоже.
Он склоняет голову, смотрит на Аталу исподлобья, будто даёт ей шанс передумать. А я вижу по её глазам – нет… Не передумает. Не предаст меня.
Я посылаю ей злой взгляд, сжимаю кулаки. Ну, давай же, дурочка! Не будь хоть сейчас такой принципиальной! Я прощу тебя, слышишь?! Даже если по приказу Мориа станешь моим врагом, как предсказывал Аид. Только не сдавайся вот так. Не делай этого!
– Тогда я прикажу тебя казнить, – звучит его вердикт, на что Атала лишь склоняет голову.
– Как пожелаете, мой господин.
Аид кивает палачу, и тот, надавливая ей на плечи, заставляет лечь на плаху.
– Нет… Нет… Не надо… – захлёбываясь слезами, наблюдаю как над головой моей преданной Аталы заносится меч. Слёзы обжигают щеки. – Аид, нет! – бросаюсь к нему и, рухнув на колени, хватаю его за руку. – Я сделаю всё для тебя! Буду ползать у твоих ног, буду выполнять все твои прихоти! Хочешь, высеки меня! Хочешь, делай это по три раза на дню! – Но в его глазах нет интереса. Пусто там. Всё, что я ему предлагаю, он и так может получить, без уступок. Взять силой. И я знаю, что нужно пообещать. Что действительно его заинтересует. Что заставит изменить своё решение. Да, это она… – Я буду любить тебя, Аид. Быть может, не по-настоящему… Не так, как любила она. Но ты не почувствуешь разницы. Я отдам тебе себя… – очень надеюсь, что говорю то, что нужно. Потому что один его небрежный жест или даже взгляд, и Атала погибнет.
Аид смотрит на меня мучительно долго. Его рука приподнимается, касается моих волос. Пальцы поигрывают с белым локоном, а он всё раздумывает. Хотя, скорее, просто тянет время, давит на меня. Замирает. Замираю и я. Шумно сглатываю, но горло остаётся сухим. Откашливаюсь и… Целую его руку. Преданно заглядываю в холодные глаза.
– Отпусти рабыню! – приказывает палачу, а потом хватает меня за волосы, тянет на себя. Но моё облегчение настолько велико, что я почти не чувствую боли. – Смотри мне, Исет. Если твоя ложь будет слишком очевидной, я убью нага!
– Спасибо! – я сейчас готова броситься ему на шею, причём вполне искренне. – Спасибо, повелитель! – И плевать, что за моим унижением наблюдает вся площадь. Зато Атала осталась жива… Атала… А как же остальные? Рун, малышка Кемия?! Они ведь тоже останутся живы? – А остальные? Где моя фея? И девушка, которая мне прислуживала?
Аид переводит вопросительный взгляд на стражника.
– Фея в клетке, повелитель. А девчонку взяла себе на услужение госпожа Мориа, – докладывает «железный», глядя куда-то мимо меня.
– Ты слышала? – Аид берёт меня за подбородок, приподнимает лицо. – Я не буду их казнить. Можешь встать с колен. Пока, – даже гадкая усмешка не выводит меня из себя, потому что сил злиться больше не осталось.
– Исцели фею. Пожалуйста. И я выполню своё обещание, – тут я уже наглею. Подобного уговора не было. Но я, вообще-то, пообещала ему всю себя. Можно и пойти на уступки.
– Отведите Исет в её покои! – он отталкивает меня, поднимается. Возвышаясь надо мной во весь свой рост, сверлит взглядом. А затем переступает как какой-то мусор и уходит с площади.
***
Когда спустя много часов стражник входит в мою комнату, расправляю плечи, поднимаю голову. Смотрю на безжизненную маску, а он склоняет голову в поклоне.
– Повелитель желает вас видеть.
Вот и замечательно, что желает. Я весь день этого ждала.
– Передай ему, что я приду, только когда он выполнит все мои требования.
Да, я сейчас очень рискую. Но оставить вот так слабеющую с каждым часом Кемию, что как маленький котёнок свернулась на моей подушке – не могу.
– Повелитель желает…
– Ты что, оглох, железяка проклятая?! Я никуда не пойду, пока он не вылечит фею! – кричу что есть сил, аж до хрипоты и боли в горле. – Ясно тебе?! Иди и передай ему! Это приказ!
И – о, чудо! – он послушно откланивается, уходит прочь. Я спешу к двери, приоткрываю её. Отсчитываю шаги стражника и с замиранием сердца слушаю, как открывается дверь спальни Аида.
На цыпочках бегу за стражником, припадаю к холодной стене.
– … отказалась прийти, мой повелитель.
– Что ещё?! Я же пощадил её служанку! – раздражённый голос Аида заставляет сжаться в комок и отступить назад. Только бы не приказал сейчас в отместку казнить Аталу.
Стражник что-то неторопливо объясняет. Видимо, передаёт мои слова. Слышу яростный рык и спешу обратно в свою комнату. Быстро сажусь на кровать, гипнотизирую взглядом дверь, которая тут же распахивается и ударяется о стену.
– Чего ты опять хочешь, Исет?! – гремит, надвигаясь на меня и, остановившись рядом, запускает пальцы в мои волосы. Больно дёргает. – Ну же! Отвечай, женщина!
Ладонями накрываю его запястье – этот жест его успокаивает. Смотрю в глаза прямо и почти бесстрашно.
– Вылечи Кемию. Ты ведь можешь… Я знаю, что можешь. Ты просто коснулся моих ран, и они исчезли. Так помоги ей. Прошу. А я сделаю то, чего хочешь ты…
– Люди, – шипит злобно. – Это ваша любовь? Обмен? Ты – мне, а я – тебе? – цедит сквозь зубы, принуждает встать.
– Это не любовь. Это взаимопонимание. Ты видишь это так. Я вижу по-другому. Это взаимовыручка, помощь. Ты же лечил людей? А они… Они ведь делали что-то для тебя? – замолкаю. Пожалуй, про людей – не очень удачный пример в его случае. – Ты можешь помочь мне, а я могу помочь тебе.
А помощь ему, ох, как нужна. Его аж ломает всего, так хочется снова их отведать. Чувств наших. Пропустить их по венам, ощутить себя человеком. Ему хочется узнать о моём мире как можно больше. Это желание растёт с каждой минутой и превращается в навязчивое состояние. С некоторых пор я чувствую его, читаю, как открытую книгу. Аид очерствел за те столетия, что провёл в Чистилище, его сердце в камень обратилось. Но его душа по-прежнему жива. Она всё так же хочет любви, чувств, эмоций. За неё я и должна цепляться.
– Аид, – беру его за руку, согреваю прохладную кожу своим теплом. Ощущаю его напряжение на физическом уровне. – Ты ведь был хорошим человеком. Я знаю. Уверена в этом. Оттого и больно тебе. Ты их любил, а они предали. Я знаю, люди на это способны. Меня тоже много раз предавали. А ведь я ничем не отличалась от них. Так что не бери на свой счёт. Просто, они такие, – горько усмехаюсь, потому что сейчас говорю вполне искренне.
