Дать однозначный ответ на эти вопросы сейчас не представляется возможным, остается лишь констатировать факт — уже в 60-х гг. XVI в. выплаты стрельцам не ограничивались только лишь деньгами. Так, стрелецкие начальные люди, сотники и головы, могли рассчитывать на поместные дачи уже в самом начале истории стрелецкого войска. В уже упоминавшейся нами царской жалованной несудимой грамоте казанскому стрелецкому голове Даниле Хохлову, датированной ноябрем 1560 г., упоминаются его поместья в Гороховском, Нижегородском и Костромском уездах («в Гороховетцком уезде селцо Морозовка з деревнями, да в Нижегородцком узде треть селца Дедкова з деревнями, да в Костромском уезде селцо Перемилово з деревнями»)
[360]. И это не говоря о том, что стрелецкие сотники и головы — дети боярские могли владеть и отцовскими вотчинами — как, к примеру, один из первых стрелецких начальников Иван Черемисинов, подписавший данную грамоту на свою вотчину, село Адамцево в Юрьевском уезде, Спасо-Евфимьеву монастырю «по своих родителех по Семене Васильевиче Черемисинове, во иноцех Серапионе, и по своей матери Олене, и по брате по своем Василье, и по себе, по Иване… по себе и по своих родителех впрок без выкупа в вечное поминанье безконечных ради благ наслажения». При этом наш герой оговорился, что «дал есми ту вотчину в Спасов монастырь после своего живота. Адокуде яз жив, и жити, и пахати то сельце мне, Ивану»
[361]. Казанский стрелецкий голова Третьяк Мертвый владел вотчиной в Ярославском уезде из двух селец, Верхозерье и Косиково, и одной деревеньки, Кононово
[362].
При этом, судя по всему, с течением времени была установлена определенная норма поместного оклада, на которую изначально мог рассчитывать начальный человек. И когда назначенный сотником в Пернов в расквартированный там приказ головы И. Тыртова Осип Крапивин бил челом государю об испомещении его в Пернове, то в грамоте дьяку Городового приказа Василию Колударову велено было испоместить сотника «в Пернове, где себе приищет», при этом было подчеркнуто, что «по государеву указу велено за жилецкими сотниками поместья учинити по двесте чети (выделено нами. — В.П.)»
[363]. И в грамоте из Городового приказа перновским воеводам князю Михайле Лыкову и Поснику Кутузову велено было испоместить Осипа Крапивина в Перновском уезде, выделив ему, «потому ж, как иным перновским сотником, в его оклад, двесте чети, на сто на десять четей в поле, а в дву потому ж, а мыз и деревень, и починков, и сена, и лесу и всяких угодий велели ему дать по пашне». Естественно, что выделенное поместье должно было быть описано и список немедля выслан в Москву
[364]. За отличную же, честную и беспорочную службу, пролитую кровь и полонное терпение стрелецкий начальный человек мог бить челом государю о прибавке к его поместному окладу. Так, к примеру, перновский стрелецкий голова Рогач Обольянинов в январе 1579 г. бил челом государю о перемене поместья, ибо, как сказано было в челобитной, «за мною, государь, за холопом твоим, поместья в Ракоборе на четыреста чети. И то все пусто, вывоевано от неметцких людей… А от Пернова, государь, то мое поместье удалело двесте верст». В ответной грамоте от имени царя перновским воеводам было указано стрелецкому голове «за прежние его службы и за кровь к старому его окладу к четыремсот четвертям» придать еще 100 четвертей «для стрелецкого дела»
[365].
Младшие начальные люди стрелецких приказов и уж тем более рядовые стрельцы не могли рассчитывать на поместные оклады, и им оставалось довольствоваться государевым жалованием. Изначально оно включало в себя, как видно из царского приговора, не только денежную «алафу», но земельный участок-«двор» в стрелецкой слободе (который, вероятно, включал в себя не только землю под жилые и хозяйственные постройки, но еще и огородный надел), но также покосы и лесные угодья (для заготовки сена и дров)
[366]. Позднее к денежному жалованию добавилось жалование хлебное и иное. Так, уже неоднократно упоминавшийся нами Дж. Флетчер писал, что московские «аркебузиры» получают от своего государя не только денежное жалование в размере 7 рублей в год
[367], но еще дополнительно 12 мер ржи и столько же овса. Ж. Маржерет, в свою очередь, отмечал, что «каждый капитан (голова. — В.П.) получает, смотря по заслугам, тридцать, сорок, до шестидесяти рублей годового жалованья и на тех же основаниях землю — до трехсот, четырехсот или пятисот четвертей; четверть равна арпану земли, что постоянно подразумевается в этом сочинении. Большинство сотников получают землю и от двенадцати до двадцати рублей, капралы — до десяти рублей, а стрельцы — четыре-пять рублей в год; помимо этого каждый ежегодно получает двенадцать четвертей ржи и столько же ячменя»
[368]. У Станислава Немоевского мы находим указание на то, что «жалованье стрельцам идет теперь (т. е. в начале XVII в. — В.П.) во время войны и мира. В год по 6 золотых и 70 грошей, да ржи и овса по 2 бочки», при этом стремянные стрельцы, по словам шляхтича, получают удвоенное жалование против обычных стрельцов. Правда, отмечал Немоевский, за это стремянные стрельцы обязаны на свои средства «построить» «опрятный червленый жупан с петлицами до пояса, прожить целый год, сделать ложе для ружья и пороховницы». Если нет войны, дополнял он свою характеристику царской «алафы», тогда их (стрельцов т. е. — В.П.) жалованье и до третьего лета не доходит»
[369].
