Естественно, что, учитывая все это, «цветность» служилого стрелецкого «платья» была непременным элементом их внешнего вида что во время посольской «стойки», что при вступлении в битву. Но что нам известно об этой стороне стрелецкой жизни?
Стоит заметить, что прежде всего есть все основания согласиться с мнением Р. Паласиос-Фернандеса, который еще в 1991 г. отмечал, что ни в XVI, ни в XVII в. еще нельзя говорить о том, что стрельцы имеют некую «униформу», однако в то время они носили «частично регламентированный общегражданский костюм, столь характерный для постоянных воинских формирований в Европе XVII в.»
[420]. «Общегражданский костюм» — каким он был и что входило в полный «комплект» стрелецкого платья? Ответ на этот вопрос дает уникальный документ — «Обидный список», что был приложен к грамоте полоцкого воеводы князя А.И. Ногтева-Суздальского.
В этом документе, датированном летом 1571 г., подробно перечисляется ущерб, который понесли русские служилые, посошные и иные люди от действий литовских «партизан» на Полочанщине. В частности, в «Списке» говорится, что «у полотцких жилетцких стрельцов Дмитреева прибору Уварова у Ротки у Игнатьева сна Гудкова с товарыщи у тритцати человек, взяли шеснатцать меринов с седлы и с уздами и с епанчами, да с убитых сняли с четырех человек по однорятке по настрафильной да по кафтану по суконному аглинские земли черны, да по колпаку…». Однорядки настрафильные, суконные яренковые кафтаны и рословские, сермяги и колпаки упоминаются среди утраченного тогда же полоцкими жилецкими казаками имущества. В третьем случае с убитых стрельцов все того же полоцкого жилецкого прибора Дмитрия Уварова сняли однорядки настрафильные суконные «аглинские» кафтаны, а оставшиеся в живых стрельцы лишились не только меринов «с седлы и с узды», но и притороченных к седлам епанчей. Стрелец Третьячко лишился из-за грабежа армяка, двух рубашек и пары портков полотняных
[421].
Список утраченной «рухляди» стрелецкого сотника, сына боярского Бориса Назимова, выглядел побогаче. Помимо обычных коня «с седлом и с уздою», он лишился саадака, сабли, пансыря, однорядки, ферязи и кафтана
[422].
Т. о., выходит, что в обычный «комплект» стрелецкого платья рядового стрельца, десятника и пятидесятника входили полотняные рубаха и портки, суконная однорядка и кафтан, опушенный мехом колпак и плащ-епанча. Начальные же люди, сотники и головы, одевались побогаче — как и положено сыну боярскому, хотя в принципе набор в основе своей оставался прежним — все тот же кафтан и однорядка с колпаком.
Какого цвета было стрелецкое платье? Собственно русские документы, что нарративные памятники, что актовые материалы, не слишком многословны на этот счет, а вот иностранные наблюдатели, напротив, сообщают немало интересных подробностей о том, как и во что были одеты стрельцы, которых им довелось увидеть в Московии (главным образом в самой Москве). Пожалуй, самое раннее упоминание иноземца о том, что представляло собой стрелецкое парадное платье, это описание встречи английского посла Дж. Бауса, которое оставил Дж. Горсей. «Как было назначено, — писал он, — около 9 часов в этот день (октябрь 1583 г. — В.П.) улицы заполнились народом и тысяча стрельцов, в красных, желтых и голубых одеждах, выстроенные в ряды своими военачальниками, верхом с блестящими самопалами и пищалями в руках, стояли на всем пути от его (Бауса. — В.П.) двери до дворца царя»
[423].
Итак, встречавшие Дж. Бауса, посла Ее Королевского Величества, стрельцы были наряжены в красные, желтые и синие кафтаны. Напрашивается предположение, что в посольской «стойке» приняли участие стрельцы, выбранные от трех московских приказов, различавшихся цветом своих кафтанов. Аналогичную цветовую гамму, кстати, имели кафтаны и соловецких стрельцов в начале 80-х гг. XVI в. — так, в июле 1581 г. в расходной книге монастыря была сделана запись о том, что стрельцам Ивану-колпачнику, Игнатию Василью Денисову и Борису Гаврилову со товарищи было продано сукна желтого, «черленого» и темно-синего явно на пошив износившихся старых кафтанов — в среднем по 2,5–3 аршина на человека
[424].
Правда, стоит отметить, что сукно различных оттенков красного цвета было, похоже, самым популярным среди стрельцов — московских совершенно точно. Польский шляхтич С. Борша наблюдал в 1605 г. 500 московских стрельцов в красных кафтанах, которые перешли на сторону самозванца
[425]. О московских стрельцах «в красных суконных кафтанах, с белой на груди перевязью (под саблю? — В.П.)…», встречавших 11 мая 1606 г. Марину Мнишек и польских послов, писал и немецкий торговец Г. Паерле, лицезревший эту торжественную процессию лично
[426]. О том, что московские стрельцы обязаны на полученное ими государево жалование «построить» себе красный (в оригинале «червленый») кафтан, писал и Станислав Немоевский
[427]. Не забудем и о Петре Петрее, который, описывая ратный строй московитов, который он явно видел воочию, упоминал про стрельцов в зеленых и опять же красных кафтанах
[428]. Наконец, на картине польского художника Ш. Богушевича, сопровождавшего гетмана С. Жолкевского в его походе в Россию в 1610 г. и бывшего очевидцем сражения при Клушино в июне 1610 г., стрельцы одного приказа носят длинные, с подвернутыми полами, красные кафтаны с желтой подкладкой, два других — белые с желтой подкладкой, а четвертые — разных цветов (сборный приказ?). При этом шапки у всех темного цвета, штаны у двух приказов темно-серые, а у одного светлые (красные?). Еще одна любопытная деталь обращает на себя внимание на картине — стрельцы в изображении Богушевича носят не сапоги, но высокие башмаки по меньшей мере двух расцветок — темной и светлой (желтой?). О том, что московиты вместо сапог могут носить башмаки, писал Станислав Немоевский (правда, с оговоркой, что в таком случае они добавляют к башмакам отдельно носимые голенища — нечто вроде краг)
[429].
