Разобравшись с терминологией, углубимся в историю появления на Руси ручного огнестрельного оружия. Как уже отмечалось прежде, с огнестрельным оружием русские впервые познакомились в последней четверти XIV в., причем проникать оно на Русь начало с двух сторон одновременно — с Востока, со стороны Золотой Орды (правда, этот канал действовал недолго — после того, как в 90-х гг. XIV в. хан Тохтамыш начал враждовать с могущественным среднеазиатским эмиром Тимуром и был им разгромлен, золотоордынские города пришли в упадок, а вместе с ними угасла и производственная база для выпуска и совершенствования огнестрельного оружия), и с Запада — в первую очередь через Великое княжество Литовское и Ливонию. Стоит заметить, что в многочисленных конфликтах XV в. между тем же Псковом и Орденом орденское войско активно использовало и огнестрельное оружие, и европейских наемников, которые хорошо были знакомы с ним и активно его применяли на поле боя. Это же можно сказать и о войске великих литовских князей. Белорусский военный историк Ю.М. Бохан отмечал, что литовцы в 1430 г. обороняли Луцк от поляков, используя при этом bombardis et fistules, а в польской военной лексике того времени термин fistula использовался как раз для обозначения ранних образцов ручного огнестрельного оружия
[444]. Эти «фистулы», или «кии старосвецкие железные», были в ходу в Литве еще в 50-х гг. XVI в. — так, в описи арсенала Полоцкого замка, датируемой 1552 г., таких «киев» числилось целых 600
[445]. И если литовские рати (а от них явно не отставали орденцы) активно применяли примитивные ручницы уже во 2-й четверти XV в., то в Пскове и Новгороде не могли пройти мимо этой новинки, тем более что через Новгород и Псков в Русскую землю ввозились все необходимые для изготовления и применения огнестрельного оружия компоненты — цветные металлы (медь, свинец и олово), а также сера и селитра (не говоря уже и о самих образцах огнестрельного оружия — и купленного, и захваченного в качестве трофеев).
Само собой, в Пскове и в Новгороде не только первыми (или, самое меньшее, одними из первых) приняли на вооружение (если так можно говорить применительно к тем временам) ранние, примитивные образцы ручного огнестрельного оружия — ручные бомбарды, но и первыми же освоили технологию их производства. Об этом свидетельствуют находки, сделанные в ходе работы Новгородской археологической экспедиции в середине прошлого столетия, — в слоях, датированных XV в., были найдены две свинцовых пули. Их вес составлял от 32 до 39 г при диаметре чуть больше 18 мм
[446]. Похоже, что эти пули и использовались при стрельбе из ручниц, тех самых «старосвецких железных киев» из описей замковых арсеналов Великого княжества Литовского конца XV–XVI в.
Сохранившиеся изображения и образцы подобных ручниц позволяют составить определенное представление и о них самих, и о способах стрельбы из них. А.Н. Кирпичников, характеризуя ранние образцы ручного огнестрельного оружия, использовавшегося на Руси, приводил в качестве наглядного примера две ручницы. Одна из них, по мнению исследователя, на оригинальном «прикладе», представляла собой короткий кованый железный ствол (длина 23 см) калибром 31 мм. Другой образец — железный ствол длиной 24 см и калибром 22 мм. Найден он был в реке Лух Ивановской области и, по мнению историка, был утерян в ходе боев с татарами во 2-й четверти XV в. (1445 г.?). Еще пара схожих стволов находится в Перми, в местном краеведческом музее
[447]. Подобного рода тяжелые устройства обслуживались одним или двумя стрелками и применялись во время осад или при обороне крепостей, а в полевых условиях — при обороне вагенбурга или (как это было, возможно, в 1445 г., судовой ратью), поскольку вес такой ручницы и сильная отдача при выстреле из нее требовали некоей опоры, использование которой позволило бы снизить воздействие отдачи на стрелка
[448].
К сожалению, достоверных сведений о месте и времени первого применения русскими ручного огнестрельного оружия у нас нет: русские книжники — составители летописей конца XV — начала XVI в. не делают четкого различия между пищалью как артиллерийским орудием и пищалью как ручным огнестрельным оружием. Однако можно предположить, что упомянутые в описании грабительского похода псковской «доброволной» рати против новгородцев в 1471 г. «пищали» относились к ручному огнестрельному оружию — тем самым ручницам-«киям»
[449]. Известное же упоминание пищалей, которые использовались русскими воинами во время знаменитого «стояния на Угре» («и приидоша татарове и начата стреляти москвичь, а москвичи начата на них стреляти и пищали пущати и многих побита татар стрелами и пищалми и отбита их от брега…»
[450]), вряд ли может считаться надежным свидетельством в пользу применения на Угре именно ручных пищалей. Впрочем, для нашей истории это не настолько и важно — для нас важнее то, что к концу XV в. в Русской земле ручное огнестрельное оружие уже было в ходу и его уже научились производить, стремясь не отстать от своих «партнеров» и на Западе, и на Востоке. Правда, в силу особенностей восточноевропейского ТВД и характерных черт тактики и стратегии, а также из-за технических характеристик первых ручниц сфера их боевого применения, подчеркнем это еще раз, была существенно ограничена — это осада и оборона крепостей, а в полевых условиях — оборона вагенбурга или стрельба с борта ладьи или струга. И когда С. Герберштейн писал о том, что московиты не используют в полевых сражениях пехоты, он не сильно погрешил против истины — в набеговых операциях или при отражении неприятельских набегов пехота, вооруженная такого рода тяжелыми и неповоротливыми устройствами, была малополезна. Да и примитивность конструкции первых ручниц, сложность и неудобство обращения с ними мало способствовали их широкому распространению и применению.
Перемены начинаются в конце XV в., когда молодое Московское государство активно расширяло свои международные связи. Активные контакты с Римом, итальянскими государствами, затем со Священной Римской империей, Данией и другими политическими субъектами способствовали намного более интенсивному, чем прежде, трансферту технических знаний и технологий с Запада в Русскую землю. Естественно, что едва ли не в первую очередь московитов на Западе интересовали последние новинки в военной сфере. Иван III не жалел средств для того, чтобы переманить на свою службу мастеров и купить самые новейшие образцы оружия с тем, чтобы потом применять их против своих государевых недругов и, само собой, освоить их производство на Руси. По времени все это совпало с серьезными техническими переменами в конструкции огнестрельного оружия — как тяжелого, так и легкого, ручного. Как раз в конце XV — начале XVI в. в Западной Европе завершается отработка основных элементов конструкции ручного огнестрельного оружия, которая стала, по существу, классической и с тех пор в основе своей радикально не изменилась. Речь идет об аркебузе и ее разновидностях.
