В заключении аль-Багдада перезнакомился с лидерами исламистского подполья, будущими соратниками. Выйдя на свободу, демонстрировал, что не знает усталости. И что никто не сравнится с ним в жестокости и беспощадности.
Когда американцы все-таки уничтожили аз-Заркауи, его организация перешла к аль-Багдади. Он не признал верховенства Усамы бен Ладена и отверг настоятельное предложение сражаться под флагом «Аль-Каиды».
Египтянин Айман аль-Завахири, который когда-то участвовал в убийстве президента Анвара Садата и воевал в Афганистане против советских войск, после ликвидации бен Ладена взял на себя руководство «Аль-Каидой». Он потребовал от Багдада подчинения.
На границе Сирии и Турции Абу Бакр аль-Багдади в окружении большой свиты, придававшей ему значимость, встретился с представителями «Аль-Каиды». Вел себя крайне самоуверенно: на этой земле он главный! Отверг претензии тех, кто, пребывая вдалеке, намерен им командовать: он халиф и он выше их всех.
Гюнтера Валле халиф принял весьма доброжелательно.
— Наша земля унижена тем, что в ней хозяйничают иностранцы, неверные, — говорил ему аль-Багдади. — Ведут себя так, словно они у себя дома… Ислам пытались погубить четырнадцать столетий. Мы вернем его к жизни кровью нашей молодежи. Покончим с преступностью, накормим страну и построим жизнь на основах ислама. Поэтому наши идеи привлекательны для молодежи. Мы намерены не только изничтожить своих врагов, но и искоренить враждебные идеи и культуру. Нам не нужна просто политическая власть. Мы полностью переустроим жизнь народа.
— Публичное отрубание голов многих смущает. Вас, наверное, уже спрашивали, правильно ли, что ваши люди ведут себя так демонстративно жестоко? Не отпугиваем ли мы тех, кто мог бы нас поддержать? — спросил Гюнтер и сразу же пожалел, что задал бестактный вопрос.
К его удивлению, аль-Багдади ответил:
— Я думал об этом много раз. Что можно требовать от людей, которые, возвращаясь домой, находят трупы своих братьев и отцов? Я объединил правоверных только потому, что применил силу. По-другому нельзя. Надо заставить иностранцев уйти из нашей страны. Мы разгромим войска крестоносцев. Мы уже действуем по всему миру. И они все нас боятся. Чувствуют, что мы достанем их повсюду. А их самолеты нас не пугают. Чем больше бомбят, тем больше желающих вступить в наши ряды.
Среди вождей халифата аль-Багдади единственный получил теологическое образование. Остальные — не фанатики и не идейные бойцы всемирной армии джихада, а бывшие офицеры иракской армии или спецслужб Саддама Хусейна и партийные секретари более не существовавшей Баас. Они сменили компрометировавшие себя партийные лозунги на религиозные.
Отдел информации был любимым у аль-Багдади. Сотрудникам отдела, прибывшим в основном из Европы, хорошо платили, их охраняли, старались уберечь от атак с воздуха. Аль-Багдади произвел его руководителей в ранг эмиров, и они присутствовали на всех важнейших совещаниях. Приобрели в Турции самое дорогое оборудование, наняли сотни операторов и монтажеров, которые готовили видеоролики и журналы на разных языках, постоянный информационный выпуск «Рассвет благих новостей». Восторженно откликались на любую акцию в Европе и Америке. Фотографии жертв терактов в Париже сопроводили шапкой: «Воины халифата посеяли ужас в столице разврата». А снимок плачущего французского полицейского подписали: «Франция на коленях».
Аль-Багдади отличал немецкого рэпера Дениса Мамаду Герхарда Кусперта. Тот родился в Западном Берлине, его мать была немкой, отец — выходцем из Ганы, который оставил семью. Кусперт пел на сцене пятнадцать лет, сыграл в телевизионном сериале, но время от времени попадал в тюрьму за мелкую уголовщину. После тяжелейшей автомобильной аварии едва выжил и принял ислам. Взял себе новое имя — Абу Тальх аль-Альмани. Уехал в Египет, оттуда перебрался в Сирию, где поклялся в верности халифату. Рэпер красовался на видеороликах собственного производства с отрезанной головой неверного в руках. Аль-Багдади рассчитывал, что немецкий рэпер привлечет на сторону халифата поклонников его музыки. Очень горевал, когда машину Абу Тальха аль-Альмани по дороге в Ракку догнала американская ракета.
СИРИЯ. ДАМАСК
Немец Гюнтер Валле приехал в Ракку не один. Подпольщикам из «Исламского сопротивления» разрешили прислать троих боевиков, чтобы они встретились с руководством халифата и пропитались правильными идеями.
Все трое имели лишь примерные представления о том, как здесь, на территории Сирии, развивались политические события, которые провели к появлению организации, провозгласившей создание халифата. А им бы следовало это знать, прежде чем ввязываться в историю, которая так повлияла на их жизнь.
Три апрельских дня 1947 года в кофейне Рашида в Дамаске шли бурные дебаты, в которых участвовали двести сорок семь сирийцев и несколько гостей из Трансиордании, Ливана и Ирака. Трое — Мишель Афляк, Салах ад-Дин Битар и Заки Арсузи — предложили создать новую партию. И в воскресенье, 7 апреля, они провозгласили образование Арабской социалистической партии (Баас — «Возрождение»).
Руководство взял в свои руки прирожденный оратор Мишель Афляк, принадлежавший к греческой православной церкви и учившийся в парижской Сорбонне. Им двигала уверенность в том, что арабы, древний народ, имеют все основания гордиться своим прошлым и добиваться светлого будущего. Для этого они должны воспрять духом и преодолеть внутренние противоречия, чтобы объединится в общее государство. Афляк предложил простой и понятный лозунг: единство, свобода и социализм.
Партия Баас, как гласила ее программа, намеревалась соединить арабский национализм с социализмом — путем революции. Под социализмом партийные идеологи понимали перераспределение богатства в арабских странах, где на горстку фантастически богатых людей приходились миллионы бедняков, возмущенных несправедливостью мироустройства.
Партия была подчеркнуто светской. Возможно, так установилось потому, что христианин Мишель Афляк побаивался исламизма. Он твердил, что ислам не столько вера, сколько культура, а Коран — не столько божественное откровение, сколько творение арабского гения, равно ценное и для мусульман, и для арабов-христиан.
Баас в результате сразу вступила в конфронтацию с другой всеарабской организацией — «Братья-мусульмане»
[3], которая требовала создания чисто исламского государства и считала светские партии врагами.
В марте 1963 года в результате военного переворота партия Баас пришла к власти в Дамаске. Но идеалисты и книжники уступили место ледяным прагматикам власти, которые окружали президента страны и генерального секретаря партии Хафеза аль-Асада.
Он превратил партию в карманную. Расставил на все должности алавитов, представителей небольшой религиозной общины, к которой принадлежал и сам. Алавиты жили в горах и оставались бедным меньшинством, презираемым суннитами. Франция, управлявшая Сирией после Первой мировой войны, поощряла набор в армию представителей национальных и религиозных меньшинств. Сунниты не хотели, чтобы их сыновья шли в армию и служили колонизаторам. Зато алавиты охотно надевали военную форму и постепенно заняли высокие посты. Они же руководили политической работой в войсках, пропагандируя полководческое искусство пророка.
