Алавиты, составляющие процентов десять — двенадцать населения, заняли ключевые позиции в правящем аппарате и спецслужбах. При этом для большинства населения, для суннитов, они остались навсегда еретиками. Ни сунниты, ни шииты не считают алавитов своими. Сунниты относятся к ним даже с презрением, брезгливостью и ненавистью.
Алавиты вместе с шиитами считают, что пророку Мухаммеду должен был наследовать его двоюродный брат — Али ибн Абу Талиб, женившийся на единственной дочери пророка Фатиме и таким образом ставший еще и его зятем. Однако халифом выбрали купца Абу Бакра, а Али смертельно ранили ударом меча в мечети. Вот так, собственно, и началось противостояние шиитов и суннитов…
Радикально настроенные сирийские сунниты не раз восставали против алавитского господства. Асад приказывал сажать их в тюрьмы, пытать и казнить. Двадцать тысяч суннитов были убиты, когда они в начале 1982 года попытались устроить восстание в городе Хама.
Асад считал себя чем-то вроде бога, и сирийцы должны были ему поклоняться. Когда президент прибыл на торжества во Дворец съездов, сирийские девочки выстроились вокруг него, образовав фигуру в форме сердца. Довольный Асад оказался в центре этого живого сердца, и девочки склонились перед ним. Это походило на поклоны верующих во время молитвы.
Он считал, что только он один способен управлять страной, на худой конец — его сын. А сыновей у него было четверо. В наследники он прочил старшего — Василя, но тот разбился на своем «мерседесе». Для Василя устроили специальную усыпальницу, к которой свозили паломников. Двое других на пост главы государства не годились: Махер считался крайне вспыльчивым, Маджид был замешан в наркоторговле… Выбор пал на Башара. Офтальмолог по специальности, он практиковался в Лондоне. Асад-старший вернул сына на родину и заставил учиться военному делу.
Хафез аль-Асад умер 10 июня 2000 года, перед этим передав бразды правления Башару. Сирийский парламент даже изменил конституцию — снизил возрастной ценз для кандидата в президенты с сорока лет до тридцати четырех. Именно столько было тогда Асаду-младшему. Заодно офтальмологу присвоили звание генерала.
Год в Сирии шли демонстрации! Но президент не соглашался на политические реформы. В результате то, что начиналось как мирные манифестации за демократию и реформы, превратилось в войну. И тогда в дела Сирии вмешались соседи-иракцы. Режим Саддама Хусейна пал. Сунниты утратили господствующее положение в стране, где большинство населения — шииты. Радикальные исламисты объединились с бывшими саддамовскими офицерами и объявили о создании халифата. Они выступили войной против режима Башара аль-Асада в Сирии.
Партия Баас некогда строилась по принципу Интернационала: в каждой стране ее представители называли себя лишь региональным отделением. Но Ирак и Сирия слишком долго соперничали друг с другом за влияние в регионе, а их лидеры испытывали откровенную личную неприязнь. Двум медведям не ужиться в одной берлоге. Саддам Хусейн и Хафез аль-Асад устраивали заговоры друг против друга. Саддам обвинял Асада в трусости за то, что тот проиграл все войны, которые вел с Израилем. Асад отвечал Саддаму: «Палачу иракского народа мало того, что он убил десятки тысяч собственных граждан. Он намерен и в Сирии заниматься любимым делом — убивать и взрывать».
Теперь выплеснулась давняя ненависть саддамовских чиновников к сирийскому руководству.
Гюнтеру Валле и его соратникам вожди халифата были несказанно рады, потому что исламисты ценят бойцов джихада, родившихся на Западе. Иностранцев охотно снимали для видеороликов, чтобы произвести впечатление на весь мир. Европейцы и американцы проходили курс подготовки в отрядах халифата и возвращались назад. Им разрешили сбривать бороды и не посещать мечеть, чтобы замаскироваться.
Хаджи Бакр с гордостью повторял, что перед ними ненавистный Запад беззащитен. Никакие спецслужбы всех не выловят и не обезоружат. У обладателей европейских или американских паспортов нет проблем при пересечении границ. Конечно, сначала за ними следят, затем наблюдение снимают. Они дождутся этого момента и нанесут врагу удар в самое сердце.
— У них найдется много помощников, — с полуулыбкой говорил Хаджи Бакр. — В том мире разжигают исламофобию. Мусульмане, живущие среди неверных, убедятся в том, что их ненавидят, и сделают правильный выбор.
Один из прибывших с Гюнтером, к удивлению хозяев, оказался бывшим офицером Советской армии. Руслан Хамидулин воевал в Афганистане, попал в плен и изъявил желание сражаться вместе с моджахедами. Присоединился к талибам
[4].
Ему не повезло, он попал в руки передового отряда боевиков халифата. У них было всего несколько минут на размышление. Руслан Хамидулин сразу сказал, что просит принять его в отряд. Остальным скрутили руки за спиной, завязали глаза, отвели на вершину холма и усадили на ямы, заполненные взрывчаткой. Потом взорвали. И он увидел, как разлетелись разорванные на части тела его боевиков.
Участников казни командир порадовал. Они зашли в ближайшую деревню, и он приказал местным жителям предоставить своих жен на ночь в пользование его людям. Никто из крестьян не посмел возразить.
Талибы принадлежат к ветви ханафитов. В халифате принят ваххабизм. Но война между ними началась не из-за религиозных различий. Глава халифата Абу Бакр аль-Багдади не признал авторитета вождя «Талибана» муллы Мохаммада Омара, которого поклонники почтительно именовали эмиром Исламского эмирата Афганистан. Люди аль-Багдади объяснили талибам, что в мире не может быть двух халифов. Следовательно, мулла Омар — лишний.
Халифат объявил о создании в Великом Хорасане — так некогда именовались территории, ныне входящие в состав Афганистана, Ирана, Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, — своей провинции. Перед отрядами халифата поставили задачу пробиться на север Афганистана и создать там базы для взаимодействия с узбекскими, таджикскими и уйгурскими боевиками.
Талибы предупредили аль-Багдади, что защитят свои завоевания. Аль-Багдади в ответ приказал своим людям «беспощадно и без капли сострадания наказывать тех, кто не покаялся и не присоединился к халифату». Тогда «Талибан» сформировал специальное боевое крыло, чтобы противостоять халифату. Собрал самых опытных и хорошо экипированных бойцов. Однако после смерти муллы Омара началось массовое дезертирство. Целыми подразделениями талибы переходили на сторону халифата. Аль-Багдади даже рядовым бойцам платил пятьсот долларов, таких денег молодые афганцы и в мечтах представить не могли.
О Руслане Хамидулине рассказывали разное. Будто с чужими документами он ездил на историческую родину — в Россию, где прошел какую-то специальную подготовку. Гюнтер считал его безбашенным.
Руслан мечтал отличиться. По его просьбе Гюнтер обратился к руководителю службы безопасности халифата Хаджи Бакру.
— Он предлагает ворваться на своем грузовичке на американскую базу в Багдаде и взорвать себя вместе с неверными.
