Козлову вручили билет и командировочные. Он заказал машину, которая должна была отвезти его в аэропорт, отправил телеграмму в резидентуру.
Первый, кого Виктор Козлов увидел в Бейруте, был его старый знакомый Ахмед Шараф из сирийской разведки.
В Москве Шараф считался постоянным подопечным Козлова. Когда сириец приезжал, Козлову поручали с ним возиться: встречать, возить по городу, переводить, кормить и поить. Веселый и компанейский Шараф нравился ему. Коротко стриженный, с громоподобным басом, он был похож на пивную бочку. Шараф действительно любил пиво, как, впрочем, и другие крепкие напитки. Благо смета, составляемая в Москве для гостей такого уровня, позволяла сирийскому другу пить и закусывать вволю.
На сей раз Ахмед Шараф встречал вовсе не его, а человека, которого Виктор Козлов сразу узнал. Это был Самир Кунтар, один из самых заметных боевиков шиитской организации «Хезболла», которая пришла на помощь правительству Башара аль-Асада. Самира, человека с богатым прошлым, в узких кругах называли маньяком. Козлов заметил, что Шараф обнял Кунтара и пригласил в ожидавший их лимузин с затемненными стеклами.
Командировка в Ливан имела множество преимуществ. Козлова поселили в Бейруте в гостинице, где ни за что не надо было платить. У него был открытый счет: ешь, пей вволю.
Встреча с сирийцами уже заканчивалась, когда Козлова вызвали с совещания и попросили позвонить в российское посольство. Дежурный сказал, что посол просит его приехать.
В кабинете с длинным столом для заседаний, кроме самого посла, сидел еще и широко улыбавшийся полковник Олег Виленович Червонцев, исполнявший обязанности резидента в соседней Сирии.
Олега Козлов помнил по Институту международных отношений. Червонцев был младше его на два курса. Перед распределением Олег, который приехал в Москву из Астрахани и жил в общежитии, женился на дочери сотрудника КГБ и сам попал в это ведомство. Начал в контрразведке, но добился перевода в разведку.
Приятели рассказывали Козлову, что Червонцев начинал службу в резидентуре в Испании, когда в Мадридский университет приехала учиться внучка первого заместителя директора внешней разведки. Червонцев взял на себя обустройство внучки директора на чужбине. На оперативные средства снял ей большую квартиру, возил на своей машине, выполнял любые просьбы, дипломатической почтой пересылал ее письма в Москву любимому дедушке. Вот тут-то у него служба и пошла — и звездочки на погоны, и повышение в должности. Когда внучка закончила курс и вернулась домой, Червонцев получил полковничьи погоны и первую же вакантную должность заместителя резидента в Сирии. Крупное повышение.
Окна в кабинете посла были наглухо закрыты металлическими шторами — по соображениям безопасности. Даже в ясный солнечный день приходилось включать свет.
— Садись, Виктор, — сказал посол Козлову, — выпьем чай и поедем на встречу к нефтяным министрам.
— Встреча начнется ровно через час, — уточнил пунктуальный Червонцев. И добавил: — Рад тебя видеть, Витя.
Посол Михаил Петрович Вавилов приехал в Дамаск с министерской должности. Правда, в правительстве он продержался недолго. Не успел как следует насладиться всем, что успел под себя подстроить. Когда его утвердили министром, он сразу отправил в темное, неуютное, высотное здание сталинской постройки своего главного помощника. Тот придирчиво осмотрел приемную, кабинет министра и комнату отдыха, велел заново покрыть пол лаком и сменить мебель. Сам отобрал дежурных секретарей. Помощник прошелся по этажам. Велел в большой столовой для членов коллегии министерства выгородить вполне приличную комнатку, предупредил, что министр принимает пищу отдельно.
Вавилов вел себя как небожитель, случайно спустившийся на землю. Попасть к нему было трудно. Секретари делали вид, что никого не знают. Впрочем, чиновники и не рисковали обращаться непосредственно к Вавилову, ходили только к его заместителям.
Министерство аграрного машиностроения создали в качестве благодеяния для одного из отличившихся силовиков — пусть перед пенсией побудет членом правительства. Но пока министерство формировали, кандидат в министры умер. Хотели было расформировать не возникшее еще ведомство, как вдруг вспомнили о Михаиле Петровиче Вавилове, которого тоже следовало прилично пристроить. Он был губернатором одной из южных областей, умел принять московских людей, устроить хороший отдых.
Счастье оказалось недолгим. Министерское кресло понадобилось более близкому ко двору чиновнику. И президент дважды выразил недовольство вялой работой министерства. Отношение к Вавилову мгновенно изменилось даже среди его подчиненных. Сначала все ходили вокруг него на цыпочках и заглядывали ему в рот. Теперь же некоторые члены коллегии осмеливались возражать. Решили, что Вавилов долго не усидит. В таком случае инстинкт выживания подсказывал даже самому непроницательному чиновнику — удались от обреченного министра.
В тот день Вавилова вызвали в Белый дом, и заседание коллегии министерства началось без него. Когда он приехал, полтора десятка мужчин в одинаковых темных костюмах и две женщины с высоченными прическами нерешительно встали. Первый заместитель министра, проводивший коллегию, расцвел, одарил присутствующих улыбкой и засуетился, предлагая министру занять главное кресло. Вавилов со всеми поздоровался за руку, но сел сбоку и просил продолжить заседание.
Отчитывались два начальника управлений. Один из них — бывший директор тракторного завода — просто рассказал о ситуации в главке. Второй — Фигурнов — заговорил бойко. Уверенным и спокойным голосом заявил, что, по мнению сотрудников его управления, министр не обеспечивает должного руководства аппаратом.
— Новая модель трактора, которая разработана в рамках программы импортозамещения и которую ждут от нас труженики полей, все еще не внедрена в производство. Труженики полей и в следующую посевную кампанию останутся без тракторов. Почему же наше министерство не выполняет указания президента? Я считаю, что в этом проявились недостатки организаторской работы товарища Вавилова.
На минуту в большом кабинете, обитом светлым деревом, повисла тишина. Ждали, как поведет себя министр. Первый зам не смог скрыть ехидной ухмылки. Разгневанный Вавилов уже поднялся для того, чтобы решительно одернуть Фигурнова, но вдруг распахнулась дверь и появился запыхавшийся помощник министра.
— Михаил Петрович, вас ищет президент! — выпалил он. — Из первой приемной просили немедленно перезвонить.
Вавилов почувствовал, как взоры всех присутствовавших буквально впились в него. Министр намеревался уйти в свой кабинет, чтобы связаться с президентом, однако заметил на столе телефонный аппарат цвета слоновой кости — АТС-2. Конечно, звонить президенту по второй «вертушке», которой пользовались номенклатурные работники среднего ранга, было как-то несолидно. Но если бы Вавилов сейчас ушел, это выглядело бы бегством.
Он решительным жестом снял трубку. Не заглядывая в справочник, на память набрал номер первой приемной. Ответил дежурный секретарь. Вавилов назвал себя. «Сейчас доложу», — обещал секретарь.
