Со своим главным министром легистом по имени Ли Сы он собрался сотворить дивный новый мир, свободный от прецедента. Историки нам сообщают о том, что «законы и прочие нормативные акты привели к единообразию, стандартизировали таблицы мер и весов, единообразной сделали колею повозок и ввели единое написание иероглифов». Чтобы покой в Поднебесной никто не мог нарушить, у народа всей империи отобрали боевое оружие. 120 тысяч богатых и влиятельных семей переселили жить по соседству со столицей, где легче было предотвратить возможные неприятности, которые они могли бы устроить. Вместо прежней феодальной системы Китай поделили на несколько административных районов, во главе которых поставили одного из сановников императора, и вот так появилось централизованное управление страной.
Такого рода изменения нельзя было осуществить мгновенно без легистской системы деспотического управления, и суровые наказания обрушились на тех, кто пытался противиться декретам правителя или нарушал законы. Правительство поступало жестко, зато оно справилось с поставленными перед ним задачами. Однако следует обратить внимание как минимум на две главные трудности.
Тоталитарные государства обычно страдают от того, что в условиях, когда полная свобода действий принадлежит одному только диктатору и никому больше, все дела приходится откладывать до принятия им своего решения. Первый Император каждый день трудился допоздна, но едва успевал просмотреть все документы, требовавшие его личного внимания. Он скончался в возрасте 50 лет, можно предположить, от смертельного переутомления государственными делами.
Кроме того, далеко не все по достоинству оценили преимущества нового политического порядка. Многие ученые, специализировавшиеся на изучении прошлого Поднебесной, неодобрительно взирали на отказ от всех исторических прецедентов. Кое-кого из них поубивали просто как подозреваемых в критике лично Первого Императора Поднебесной. Кое-кто на самом деле высказывал недовольство существовавшими при них порядками, поэтому Ли Сы обвинил их в «распространении сомнений и недовольства в среде народа». Поступило распоряжение все книги, находившиеся в публичном обращении, кроме трудов по медицине, ворожбе и земледелию, незамедлительно сжечь, а всех персон, посмевших приводить высказывания из конфуцианской классики в подтверждение аргументов против властей, подвергать смертной казни.
Введение новых наказаний не всегда приносило эффект, на который рассчитывали предлагавшие их легисты. Совсем легко было приобрести склонность к смертным приговорам, начав с единичных случаев, продиктованных самыми благородными намерениями. Так как принципами легистов никакого милосердия не предусматривалось даже в случаях оправдывающих обстоятельств, все преступники, кому это удавалось, совершенно естественно бежали в неприступные горы. К ним присоединялись те, кто не горел желанием жить под властью тоталитарной диктатуры, а также обладал мужеством, необходимым для того, чтобы скрываться в дебрях. Так появилось множество шаек мужчин, оказавшихся на положении уголовников, причем сбивавшихся в очень крупные мятежные отряды разбойников. Несмотря на великое возмущение Первого Императора, его войска недостаточно преуспели в преследовании таких неуловимых противников его режима.
Спустя 11 лет после объединения китайского мира Первый Император скончался с посмертным присвоением титула Цинь Шихуанди. Ли Сы с одним евнухом замыслил покончить со старшим сыном Первого Императора (склонявшимся к школе конфуцианцев) и вместо него возвести на престол легко управляемого императора. Еще через два года этот евнух подстроил дело так, чтобы Ли Сы казнили. Тем временем династия, провозглашенная вроде бы на десять тысяч поколений, разваливалась как карточный домик. Некий селянин поднял знамя серьезного восстания. Тут же под его знамя стали собираться конфуцианцы, монеты и мужчины самых разных воззрений, ненавидевшие клан Цинь. Через несколько месяцев предводителя мятежников убили; вместе с ним погиб прямой наследник Конфуция в восьмом поколении, которого держали его ближайшим советником. Но сам мятеж продолжался и охватывал новые территории, как пожар в сухой степи.
К 207 году до н. э. династия Цинь осталась в памяти китайцев не больше чем пережитое проклятие. Сын селянина, ставшего преступником, когда неумышленно нарушил один из циньских законов, впоследствии возглавивший один из отрядов мятежников, организовавших государственный переворот, основал династию Хань. Легизм как признанная философия Китайского государства приказал долго жить.
Глава 9
Эклектики времен династии Хань
Ученые на Западе обычно не задумываются о глубокой связи власти с философией. В Китае, однако, они обычно объединяются достаточно плотно. Подавляющее большинство китайских философов, о которых уже шла речь, занимали некие государственные посты, а те, кому этих постов не доставалось, проявляли самый живой интерес к вопросам функционирования правительства. Связь между властью и философией с особой наглядностью проявилась в последние столетия перед наступлением христианской эры.
В 213 году до н. э. при мимолетной династии Цинь почти вся философская литература попала под запрет, а обсуждение классики, пользующееся особенно большой популярностью среди конфуцианцев, оказалось вне закона. Всем в Поднебесной верховодили легисты. Через несколько лет после основания династии Хань ситуация вокруг философских школ складывалась очень неустойчивая. Если обратиться к временам императора У-ди, правившего с 140 по 87 год до н. э., молодых людей, обучавшихся по писаниям легистов, отстранили от государственной службы, основали императорский университет для изучения конфуцианской классики, и значительных достижений удалось добиться на пути разработки системы государственных испытаний для потенциальных чиновников. С того времени значительная часть китайских сановников назначалась на свои должности по итогам испытаний на знание конфуцианской классики.
Таким образом, не миновало даже сотни лет, как произошел полный разворот от ситуации, существовавшей при Цинях, когда официально признанной философией считался легизм, к порядку, утвердившемуся при императоре династии Хань по имени У-ди, обеспечившему так называемый «триумф конфуцианства».
Природа конфуцианской ортодоксии и положение, которое она занимала в Китае на протяжении последних двух тысяч лет, подверглись глубокому воздействию из-за так называемого «триумфа» во времена династии Хань. Объяснению этого события посвящено было много попыток. Кое-кто из ученых хотел обосновать перемены исключительно изменениями политической и экономической ситуации той эпохи, приходящими логическими путями к предсказуемому результату. Кто-то из них дошел до противоположной крайности и попытался объяснить их закономерность просто предпочтениями конкретных правителей и их ближайших советников. Остальные, и их насчитывается много, говорят, будто император У-ди одобрил конфуцианство в качестве официальной философии его правительства потому, что ее приверженцы делали акцент на подобострастии подданных перед своим правителем, а также на укреплении власти и престижа императора с его правящим сословием.
Что бы там ни считалось правильным или ошибочным в отношении произошедших изменений, любые обобщения выглядят слишком простыми.
