Чжу Си сказал, что человек должен искать знание через «познание вещей», а не просто их ли, или принципов. Наша конечная цель заключается в познании ли, но для понимания данной абстракции нам следует изучить ее конкретные проявления. Лу Сяншань учил, однако, тому, что при всем многообразии вещей человеку не дано усвоить их все, нам следует освоить всего лишь их ли, или принципы. А это уже относительно легко, так как все принципы в действительности сводятся к одному, и собственный ум отдельного человека тоже соотносится с одним великим принципом. На самом деле, как он утверждал, «вселенная представляет собой мой ум; а мой ум – это вселенная». Таким образом, как говорил Мэн-цзы: «Все сущее живет во мне», и тот, кто действительно понимает свой собственный рассудок, способен понять все в этом мире.
Учение о человеческом разуме представляется важной точкой расхождения в представлениях Лу Сяншаня и Чжу Си. Чжу Си утверждал, что человеческое естество представляет собой ли (принцип), а его разум состоит из комбинации ли и ци (материи). Так должны обстоять дела, как он считал, потому что разум представляется активным инструментом, обладающим чувствами и эмоциями, а ли — предмет чистый, обделенный сознанием и навечно неизменный. Лу Сяншаня, однако, как и Мэн-цзы, больше интересовала этика, чем метафизика. И он говорит, что естество, разум и чувства представляют собой нечто единое, рассматриваемое с точки зрения различных аспектов. Таким образом, вместе с Мэн-цзы он полагает, что процесс нравственного воспитания состоит в поиске «утраченного разума» индивида, то есть в восстановлении истинного естества, изначально доброго по своей сути.
Лу Сяншань к тому же напоминает Мэн-цзы своим осмыслением зла. Чжу Си объяснил появление зла результатом борьбы противоположностей человеческого ци, то есть его «материи» (это к тому же один из аргументов Мэн-цзы). Но Лу Сяншань утверждал, что изначальное доброе человеческое естество сбилось с пути в силу внешних воздействий, когда человеческий разум подвергся осквернению страстями.
Лу Сяншань отстаивал практические методы для восстановления «утраченного разума». «Для человека, – говорил он, – нет ничего важнее осознания самого себя». К тому же ему необходимо осознать его собственный характер как таковой и стать хозяином своей судьбы. И он должен воплотить в жизнь то, что он узнал на опыте практического нравственного поведения. Для приобретения знания Лу Сяншань рекомендовал заниматься медитацией, «сидя в спокойном месте», что во многом напоминает метод дзен-буддистов. Все эти приемы, говорил он, если выполнять усердно, должны вызвать внезапное понимание того, что человеческий разум совершенно неотделим от всех вещей на свете. Опять напрашивается сходство с одним из утверждений Упанишад: «Ты еси то». До некоторой степени просматривается полное сходство с представлением о внезапном просветлении в дзен-буддизме. Лу Сяншань говорит: «Если измерить глубину, разобраться с собой, обострить восприятие окружающего мира и заняться самосовершенствованием, тогда однажды наступит утро собственного озарения».
Лу Сяншань явно находился под влиянием дзен-буддизма, когда решился на относительное пренебрежение авторитетом старинных текстов при том, что он сам написал относительно мало трудов. Несомненно, по этой причине его учение после смерти основателя оказалось в неблагоприятном положении по сравнению с учением Чжу Си, который проявил себя весьма плодовитым автором. Неоконфуцианцы при династии Сун в целом прошли через множество политических схваток, и даже Чжу Си ближе к концу своей жизни пережил мимолетный период политической немилости властей. Но в 1313 году его комментарии к ряду классических произведений получили официальное одобрение как стандарт для государственных испытаний чиновников, и с тех пор оставались им.
Оказанное официальное покровительство философии Чжу Си, с одной стороны, обеспечило ей громадное преимущество, но в то же самое время проявилась такая тенденция, что от его школы отвернулись самые светлые и самостоятельные умы. В любом случае выдающийся философ времен династии Мин по имени Ван Янмин в целом продолжил и развил философию Лу Сяншаня, а не учение Чжу Си. Он отстоял Лу Сяншаня от нападок тех, кто обвинял его в принадлежности к дзен-буддистам, и дал высокую оценку его философии в предисловии к изданию собрания сочинений этого ученого.
Ван Янмин (Ван Шоужэнь) родился в 1472 году, принадлежал к роду выдающихся ученых и чиновников. В возрасте 21 года он получил второй разряд цзиньши после успешных государственных испытаний, однако неоднократные испытания на более высокий ранг провалил, и получил его только в 28 лет. Тем временем он изучил военную тактику в период, когда границы империи подвергались нападениям врагов. Он пытался изучать одновременно даосизм и буддизм, но все-таки остался убежденным конфуцианцем. Ван Янмин занимал различные государственные посты и вдобавок обучал собственных питомцев. В 35 лет у него хватило мужества выступить против одного из влиятельнейших придворных евнухов, считавшихся бичом династии Мин. Его заключили в тюрьму, подвергли телесному наказанию и сослали смотрителем почтовой станции в провинцию Гуйчжоу.
Не следует слишком удивляться тому, что во время этой ссылки в одиночестве Ван Янмина посетило озарение. Позже в беседе с учениками он рассказал о своем интеллектуальном развитии такими вот словами:
«Отовсюду только и слышно, что в освоении вещей нужно использовать метод Чжу Си. А как это можно сделать на самом деле? Я попытался следовать такому совету. И заранее обсудил его со своим приятелем Цянем. Я его спросил: «Если кому-то потребуется разобраться буквально во всем, что составляет наш мир, дабы стать мудрецом или достойным человеком, кому в наше время может принадлежать такая великая сила?»
Я указал на бамбук перед павильоном и попросил его как следует этот бамбук изучить. День и ночь Цянь придирчиво изучал принцип существования бамбука. За три дня он исчерпал силы своего разума, перенапряг рассудок и слег, сраженный недугом. Сначала я сказал, что такое случилось потому, что ему не хватило сил разума. Я сам взялся за эту сложную задачу, занимался изучением бамбука с утра до ночи, но так и не смог выяснить принцип его существования. Через неделю я тоже слег из-за перенапряжения рассудка. Таким образом, мы одновременно вздохнули и признались: «Причина того, что нам не дано стать совершенномудрыми или достойными мужами, состоит в отсутствии у нас великой силы, необходимой для освоения вещей».
Позже, однако, когда я жил среди диких племен на протяжении трех лет, до меня дошло, что людей, способных познать все вещи окружающего нас мира, не существует. Задача «познания вещей» ограничивается познанием всего лишь собственного тела и разума».
В биографии Ван Янмина озарение, испытанное им во время «жизни среди диких племен», описывается следующим образом: «Всех его последователей свалил недуг. Ван Янмин для них рубил дрова, носил воду и варил кашу. Чтобы как-то поднять им настроение, он пел для них песни… Он задался вопросом, какой метод избрал бы мудрец, окажись он в таком изгнании и столкнись с подобными трудностями? Внезапно среди ночи он понял истинное значение выражения «овладевайте вещами настолько, чтобы знание о них могло расшириться до бесконечности». Откровение пришло в таком виде, как будто кто-то заговорил с ним; вне себя от радости он вскрикнул и выскочил из постели. Все его последователи испугались такого поведения своего наставника [но Ван сказал]: «Теперь я впервые понимаю учение совершенномудрых. Мое естество само по себе достаточно. Поиск принципов (ли) в делах и вещах оказался большой ошибкой». Он поразмышлял над словами всех пяти классиков, чтобы проверить правильность этого своего умозаключения, и обнаружил, что они полностью согласуются с ним».
