Теорема 19
Всякий по законам своей природы необходимо чувствует влечение к тому, что считает добром, или отвращается от того, что считает злом.
Теорема 20
Чем более кто-либо стремится искать для себя полезного, т. е. сохранять свое существование, и может это, тем более он добродетелен; и наоборот, поскольку кто-либо небрежет собственной пользой, т. е. сохранением своего существования, постольку он бессилен.
Схолия. Таким образом, никто не пренебрегает влечением к собственной пользе, иными словами – сохранением своего существования, разве только побежденный внешними, противными его природе причинами. Никто, говорю я, не отвращается от пищи и не убивает самого себя (а это возможно многими способами) по необходимости своей природы, но только принужденный к тому причинами внешними. В самом деле, человек убивает себя или принужденный к тому другим, который обращает его руку, случайно державшую меч, и принуждает его направить меч к сердцу; или же вследствие того, что он, как Сенека, приказанием тирана принуждается открыть свои жилы, т. е. вследствие того, что он желает избегнуть большего зла через меньшее
[78]; или, наконец, вследствие того, что скрытые внешние причины таким образом располагают его воображение и так действуют на его тело, что оно принимает новую природу, противоположную первой, идея которой (по т. 10, ч. III) в душе существовать не может. Но, чтобы человек побуждался к небытию или изменению в иную форму необходимостью своей природы, это так же невозможно, как то, чтобы из ничего произошло что-либо, как это каждый может видеть, поразмыслив хотя немного.
Всякая вещь, насколько это зависит от нее самой, остается неизменной (закон сохранения бытия, своего рода принцип инерции в метафизике). Все изменения в мире происходят вследствие взаимодействия данной вещи с внешними вещами-причинами. В ходе такого взаимодействия конечные вещи раньше или позже гибнут, будучи разрушены и побеждены противными их природе воздействиями извне. В этом состоит и «бессилие» человека перед внешним миром.
А как быть с самоубийцами? Спиноза доказывает, что и в этом случае человек выбирает смерть не по своей воле, а в силу каких-то внешних обстоятельств жизни, сделавших невозможным его дальнейшее существование – как в случае с Сенекой.
Теорема 21
Никто не может желать быть счастливым, хорошо действовать и жить, не желая вместе с тем быть, действовать и жить, т. е. существовать в действительности (актуально).
Теорема 22
Нельзя представить себе никакой другой добродетели первее этой (именно стремления сохранять свое существование). ‹…›
Теорема 23
Поскольку человек определяется к какому-либо действию вследствие того, что он имеет идеи неадекватные, про него нельзя сказать безусловно, что он действует вследствие добродетели; последнее возможно лишь постольку, поскольку он определяется вследствие того, что познает.
Теорема 24
Действовать абсолютно по добродетели есть для нас не что иное, как действовать, жить, сохранять свое существование (эти три выражения обозначают одно и то же) по руководству разума на основании стремления к собственной пользе.
Человек по своей природе – «вещь мыслящая», его душа образует частицу бесконечного разума, поэтому всякий человек стремится поступать «по руководству разума», когда тому не препятствуют какие-либо внешние причины и вызываемые ими «страсти души». Разумный образ жизни является для нас естественным, отвечающим нашей человеческой природе и наиболее полезным для сохранения своего существования.
Разум есть главная добродетель «вещи мыслящей», посему действовать разумно = жить добродетельно.
Теорема 25
Никто не стремится сохранять свое существование ради другой вещи.
Теорема 26
Все, к чему мы стремимся вследствие разума (Ratio), есть не что иное, как познание; и душа, поскольку она руководствуется разумом, считает полезным для себя только то, что ведет к познанию.
Теорема 27
Мы ни про что не знаем с достоверностью, что оно хорошо или дурно, кроме как про то, что действительно приводит к познанию или что может препятствовать ему.
Теорема 28
Высшее благо для души есть познание Бога, а высочайшая добродетель – познавать его.
Тут стоит вспомнить, что простая идея Бога не требует познавательных усилий, каждое мыслящее существо обладает ею от природы. Стало быть, «познание Бога» означает не приобретение идеи Бога, а ее конкретизацию – познание модусов, или единичных вещей. «Чем больше познаем мы единичные вещи, тем больше мы познаем Бога» (V, теор. 24).
Теорема 29
Никакая единичная вещь, природа которой совершенно отлична от нашей, не может нашей способности к действию ни благоприятствовать, ни препятствовать, и вообще никакая вещь не может быть для нас хорошей или дурной, если она не имеет с нами чего-либо общего.
Теорема 30
Никакая вещь не может быть дурной через то, что она имеет с нашей природой общего; но поскольку она для нас дурна, постольку она нам противна.
Теорема 31
Поскольку какая-либо вещь сходна с нашей природой, постольку она необходимо хороша.
Королларий. Отсюда следует, что, чем более какая-либо вещь имеет сходства с нашей природой, тем она для нас полезнее или лучше, и наоборот, чем какая-либо вещь полезнее для нас, тем более имеет она сходства с нашей природой. В самом деле, не имея сходства с нашей природой, она необходимо будет или отлична от нее, или противоположна ей. Если отлична, то (по т. 29) она не может быть ни хорошей, ни дурной; если же противоположна, то она будет противоположна также и тому, что сходно с нашей природой, т. е. (по пред. т.) противоположна хорошему, иначе дурна. Таким образом, хорошим что-либо может быть лишь постольку, поскольку оно имеет сходство с нашей природой. И, следовательно, чем более какая-либо вещь имеет сходства с нашей природой, тем она полезнее, и наоборот; что и требовалось доказать.
Теорема 32
Поскольку люди подвержены пассивным состояниям, про них нельзя сказать, что они сходны по своей природе.
Схолия. Это ясно также и само собой. Кто говорит, что белое и черное сходно только в том, что ни то, ни другое не красно, тот вообще утверждает, что белое и черное ни в чем не сходно. Точно так же, если кто говорит, что камень и человек сходны только в том, что и тот и другой конечен, бессилен или не существует по необходимости своей природы, или, наконец, что их бесконечно превосходит могущество внешних причин, тот вообще утверждает этим, что камень и человек ни в чем не сходны между собой. Ибо вещи, сходные в одном только отрицании, иными словами – в том, чего у них нет, на самом деле ни в чем не сходны.
