Осознав тяжесть задачи, Данила вздохнул:
– Здесь собрались исключительно серьезные люди! А я-то хотел предложить поиграть «в бутылочку» на раздевание! Что с вами, Варвара? Умоляю, не падайте в обморок! Ладно, попробуем по-другому. Начнем с двух вопросов из области психологии. Кстати, Кайгородская, с вас коньяк – я, между прочим, выполняю за вас вашу работу!
Ая одарила Данилу тяжелым взглядом, уже не считая нужным скрывать раздражение, и на его загорелом лице вновь расцвела улыбка – Даниле явно нравилось поддевать Кайгородскую.
– А хотите, я принесу для всех пирожки и сделаю чай? – вступила в разговор Тина.
– Прекрасная идея, золото мое! – благосклонно кивнул Данила.
– Я помогу! – вскинулась Варвара.
* * *
Когда девушки вышли на корпоративную кухню, Тина поблагодарила Варю за помощь, и с ходу, такая уж она была эта Тина Скворцова – всех обниму и согрею, – предложила Варе дружбу. И если бы вселенной действительно можно было управлять (в чем Тина ничуть не сомневалась) и делали бы это такие люди, как Тина, – о, какая бы это была вселенная! Полная добра и душевного тепла – мир, где все бы любили друг друга и танцевали, одним словом – индийское кино, а не вселенная! Даже Варя, похожая не на цветущую девушку, а на замороженную курицу (такая же белая и безжизненная), почувствовала мощное тепло, исходящее от Тины. Рыжая, сдобная Тина словно излучала солнечные лучи, которые согревали окружающих.
…Два часа назад Варя стояла посреди своей новой лаборатории в полной растерянности. Нет, лаборатория была прекрасно оснащена (лучше, чем лаборатория в институте, где она до недавнего времени работала), и условия для работы ей создали идеальные, но абсолютно чужая среда и неопределенность собственного будущего вводили Варю в уныние. И вот, когда ее отчаяние сгустилось до абсолютного мрака, в дверь лаборатории постучали. Открыв, Варя увидела на пороге рыжую полную девицу в джинсовом комбинезоне, облепленном значками кошачьей тематики.
– Привет, – широко, во всю ширь души, улыбнулась рыжая, – я – Тина. Будем знакомы?
Варя протянула Тине свою сухую, холодную руку. Тина взяла руку Вари в свою ладонь, мягкую, теплую, и крепко сжала:
– Ой, чего ты такая холодная? Давай согрею!
Через десять минут у Вари создалось ощущение, что она знает Тину давным-давно; у нее даже мелькнула мысль, что вряд ли агентство может быть местом притяжения «злых сил», если в нем работают такие люди, как Тина, к которым ничто плохое не липнет.
Помимо Тины Варю поддержал загорелый, бородатый парень, представившийся директором агентства, – Данила Сумароков. В нем было что-то теплое, человеческое, располагающее; Варя неуклюже пыталась отзываться на его шутки и, очевидно, искреннее стремление помочь ей. «Варвара, не тушуйтесь, – ободрил ее Данила, – все будет хорошо! Вот увидите».
Благодаря поддержке Данилы и Тины к моменту встречи сотрудников агентства в зале для совещаний Варя чувствовала себя гораздо спокойнее.
Кстати, первым делом в зале она отыскала глазами Ивана; увидев ее, он сухо кивнул.
…Варина новая подруга Тина подмигнула ей – тебе пойдет этот значок! – и, отцепив один из многочисленных веселеньких значков, украшавших ее комбинезон, она прицепила его к Вариному свитеру. Варя даже опомниться не успела, как на ее сером свитере заплясал озорной оранжевый кот.
– Так лучше! – заверила Тина. – Веселее! Держи пакет с пирожками, сейчас всех угостим!
* * *
Откусив пирожок с капустой, Данила предложил коллегам (по работе или несчастью?) ответить на несколько вопросов с тем, чтобы поближе узнать друг друга.
– Вот, скажем, товарищи, скажите мне коротко, что для вас жизнь: приключение или испытание?
При этом по его улыбающейся физиономии было понятно, что в его случае жизнь – веселое приключение, и ни на какой другой вариант Данила не согласен.
– Скорее приключение, – поддержала Данилу Тина.
– Испытание, – то ли созналась, то ли возразила искателям приключений психолог Кайгородская.
Испытателями себя ощущали Егор Осипов и Иван Шевелев, а Семен Чеботарев мелодраматично ответил, что для него жизнь – игра. Когда очередь дошла до Кирилла Лиснянского, то он, поправив очки, мрачно выдавил, что в его понимании жизнь – это сплошное страдание.
Выслушав его буддийский ответ, Данила хмыкнул:
– Поздравляю! Ну и коллектив у нас – подобрались исключительные зануды! Ладно, приступаем ко второму вопросу. Ваша «точка страха»? Что для вас самое страшное? Что скажете, Чеботарев?
Услышав вопрос, Семен Чеботарев только хмыкнул: а какого ответа вы ждете от игрока, господа хорошие? Страх любого игрока – проиграть по-крупному!
Когда очередь отвечать дошла до Тины, она, вздохнув и бросив взгляд на того единственного, кому предназначался ее ответ, сказала, что самое страшное для нее – не встретить взаимности в любви. Потому что так не должно быть: если ты кого-то любишь всем сердцем – этот человек должен ответить тебе. Любовью на любовь – это естественно.
Иван Шевелев долго думал, прежде чем ответить на вопрос (скорее не над ответом, а над тем, нужно ли вообще что-то отвечать), потом выдавил, что самое страшное, с его точки зрения, – совершить нечто непоправимое, то, что никогда не сможешь исправить. Точка. Без расшифровки.
Кирилл Лиснянский ответил, что самое страшное – это, когда ты не нужен. Тебя не любят, а ты есть. Ужас.
Варя Воеводина, когда отвечать пришлось ей, с видимым усилием призналась, что для нее самое страшное – вдруг обнаружить (ну потому что это всегда «вдруг» и подготовиться к этому невозможно), что твой любимый человек оказался не тем, за кого он себя выдает.
Когда же очередь дошла до Аи, она спокойно и чуть презрительно ответила Даниле, что отвечать не будет.
– И с какой стати я должна вам исповедаться?
Данила пожал плечами:
– Тогда для вас, любезная Ая, персональный вопрос из области «что такое хорошо, что такое плохо». Какие критерии хорошего и плохого человека вы определяете лично для себя?
– Идиотский вопрос, – усмехнулась Ая. – Нет людей хороших или плохих! Каждый из нас – средоточие всех человеческих свойств, порой мы проявляем одни качества, порой другие, бывает, противоречим себе и совершаем взаимоисключающие поступки, но при этом остаемся самими собой.
Данила театрально захлопал в ладоши:
– Блестящая речь! Блестящий оратор! Согласен по всем пунктам. Что такое, криэйтор Кайгородская, у вас такой взгляд, словно вы готовы убить меня из вашего лука. Ваши глаза мечут стрелы.
Егор не выдержал и вспылил:
– А не заткнуться ли вам, господин директор?
– И на этой пронзительной ноте я предлагаю завершить наше собрание акционеров, тем более что и пирожки уже закончились, – хмыкнул Данила. – Что же, коллеги, мы все настолько разные, что скучать в таком коллективе нам не придется! С четверга приступаем к работе, готовьтесь.
