* * *
В первый день они просто гуляли по городу. Сначала Павел пробовал проложить туристический маршрут по навигатору, но потом, махнув рукой на карты, они пошли куда глаза глядят, забредая порой и в самые неприглядные, сомнительные районы. К вечеру набродились так, что у Марты гудели ноги, а голова кружилась от обилия впечатлений и эмоций.
Соборы, дворцы, замки, запахи и звуки – неповторимое очарование Парижа, и Марта не могла не почувствовать, как и в нее вливается энергия этого города. Она жадно читала вывески магазинов, вслушивалась в речь парижан, радуясь тому, что понимает их (французский язык она когда-то учила в школе), вспоминала любимые французские стихи и песни.
Почувствовав усталость, Марта предложила Павлу зайти в парк – посидеть, перевести дух. Они купили жареных каштанов и пошли в Люксембургский сад.
…Золотые аллеи сада, вкус жареных каштанов, голубые глаза Павла… Марта подумала, что сегодняшний день для нее – самый счастливый за последние годы.
Потом они снова прошли через весь город и забрались на высокий холм, с которого открывался прекрасный вид на Париж. В этот вечерний час здесь, казалось, собрались все влюбленные пары; Марта с Павлом то и дело натыкались на романтичные, а порой и весьма откровенные сцены. После одной из таких сцен «строго восемнадцать плюс», заставившей Павла смутиться, Марта подумала, что Париж – очень чувственный город, бесстыдный и в своем естестве – прекрасный. Город для влюбленных. Не зря говорят: «Если ты сомневаешься, что Париж создан для любви, дай Парижу еще один шанс…»
То ли Павел поддался общему романтическому настроению, то ли Париж и впрямь «давал шанс» даже самым одиноким и отчаявшимся, но только в какой-то миг, сжав руку Марты, он признался:
– Знаешь, у меня такое чувство, будто я действительно выиграл большой приз, но не из-за премии, а из-за тебя. Это просто какое-то чудо – встретить девушку, с которой мы так похожи!
Он наклонился и поцеловал ее. Губы у Павла были мягкие и теплые. Марте были приятны его поцелуй, его слова и его внимание.
Офис агентства «Четверг»
В агентстве «Четверг», к удовольствию Егора, наблюдали за эволюцией Марты. Иван Шевелев, отправившийся вместе с Мартой в поездку (разумеется, втайне от нее), присылал криэйторам фотографии и видеоролики: смеющиеся Марта с Павлом ужинают в кафе, катаются на кораблике по Сене, спешат в Лувр…
– Ну что? – самодовольно спросил Егор после очередного отчета Ивана.
Ая пожала плечами:
– Похоже, твой план удался! Они действительно созданы друг для друга. Грядет неизбежный хеппи-энд.
* * *
Прошла неделя, но эта неделя была так насыщена событиями и переживаниями, что Марте показалось, будто эти семь парижских дней вместили целую жизнь. Впервые за много лет Марта чувствовала, что снова живет полной жизнью; тусклый, однообразный мир теперь засиял сотней красок, наполнился сотней возможностей: все пути были открыты – выбирай любой!
Марта заметила, что у нее обострились эмоции – скорость реакции, степень их выражения. Неожиданно она стала вспоминать какие-то, казалось бы, давно забытые ощущения из детства, сама поражаясь тому, как причудливо выстраиваются эти «глубокие ассоциации». Например, запах жареных каштанов в осеннем Люксембургском саду вдруг связался в ее голове с давним воспоминанием о том, как она, пятилетняя, собирает во дворе осенние кленовые листья и смеется, радуясь тому, какой красивый огненно-желтый букет у нее получился. Странно, что то ощущение яркой, пронзительной радости вдруг настигло ее – кто бы мог подумать! – спустя столько лет в чужой стране. Или вчера, когда они с Павлом гуляли по набережной и пошел мелкий, серенький дождь, ей вдруг припомнился точно такой же серенький, дождливый день в Петербурге, куда она школьницей приезжала на каникулы; Нева тогда была такой же серой, как Сена, и кажется, ветер приносил такие же запахи, как сейчас.
И сотни других воспоминаний, казалось, давно утраченных, оживали и теснили друг друга, чтобы напомнить о себе.
Да, ее былая заторможенность исчезла; может, это было хорошо, а может, и плохо, потому что она стала чувствовать боль. Еще в юности Марта поняла, что «эмоциональная включенность в жизнь» означает уязвимость – это может принести боль, недаром ведь говорят: «Все болит около древа жизни».
Она стала думать о вещах, о которых раньше и не задумывалась: о том, как ей жить после возвращения в Москву и в чем вообще ее предназначение (ну ведь не в том же, чтобы обслуживать клиентов зоомагазина и быть собирателем лайков в социальной сети?!). А главное, зачем ей, Марте Грачевой, кто-то дал шанс и возможность снова почувствовать себя живой?
…В ночь перед благотворительной церемонией, в отеле, она снова думала о смысле своей жизни, ворочалась, долго не могла заснуть. Что-то болело внутри, не давало покоя… А потом Марта нашла успокоение в мысли, что смысл жизни, наверное, прежде всего в самой жизни, в том, чтобы чувствовать, переживать, ощущать бытие полно и остро – каждой клеточкой, всеми фибрами души.
Банально? Конечно. Но к спасительному берегу таких банальностей порой так сложно вынырнуть из полыньи своего морока и отчаяния.
В эту ночь ей снова, как когда-то в детстве, снилась музыка; мелодия звучала в Марте, разрасталась, заполняла собой весь мир – до неба, до звезд. Проснувшись, Марта долго пыталась понять, на что была похожа мелодия из ее сна, и вдруг поняла, что та напоминает одну из ее любимых песен – старую, бесконечно красивую и очень французскую песню о любви Жака Бреля «Не покидай меня». Весь день потом Марта тихонько мурлыкала: «Я не буду больше плакать, я не буду больше говорить, я спрячусь там, чтобы смотреть на тебя… Не покидай меня, не покидай меня…»
Она напевала эту печальную песенку за завтраком и днем, когда они с Павлом гуляли по городу, и потом, когда они пережидали дождь в каком-то уютном кафе. Она напевала ее, собираясь вечером в концертный зал на вручение премии, укладывая волосы и примеряя классическое «маленькое черное платье»: элегантное, дорогое, великолепно скроенное, которое ей сегодня доставили в отель, как подарок от сотрудников агентства «Четверг».
…Надев платье и улыбнувшись своему отражению в зеркале, Марта спустилась в холл отеля, где ее уже ждал Павел.
* * *
До выхода на сцену оставалась минута. Марта чувствовала, как бьется ее сердце – живое сердце живого человека, пропуская через себя разряды боли, радости, волнения, счастья.
Ей нужно было сделать шаг и выйти на сцену, найти и произнести правильные слова, не сбиться от волнения, выполнить свою миссию. Из-за кулис ей был виден переполненный людьми зал, и где-то там, в партере, ждал ее появления влюбленный Павел.
«Ваш выход, Марта!» – улыбнулась ей женщина-администратор, и Марта пошла на сцену.
Когда они вышли из концертного зала, Павел предложил отметить сегодняшний вечер: «Тем более что у нас столько поводов! Твое выступление, моя премия, а кроме того, у нас с тобой есть еще один повод… Я хотел тебе кое-что сказать». Марта догадывалась, о чем идет речь, и… не имела ничего против. В конце концов, такие вечера, как сегодняшний, созданы для любви.
