Ая выслушала пламенную речь Тины и взглянула на нее даже с некоторым сочувствием. Впрочем, в комментарии, которым она сопроводила Тинин спич, сочувствия не ощущалось:
– Мне кажется, тебе надо подумать о себе. И о своей жизни. А «гении» как-нибудь разберутся сами.
Тина вспыхнула: холодная кукла! Да ей наплевать на чувства других людей! Люди вообще представляют для нее исключительно научный, анатомический интерес – эта психологиня изучает всех, как подопытных кроликов!
– Значит, мне надо подумать о своей жизни? – фыркнула Тина. – А что не так с моей жизнью?
Ая молчала. Ее молчание и невозмутимый вид еще больше злили Тину. Не выдержав, в запале Тина крикнула:
– Что молчишь? Ну, давай скажи, что ты обо мне думаешь?!
Ая и теперь не ответила; на спокойном лице мелькнула легкая тень ироничной улыбки.
– Говори! – потребовала Тина.
Ая пожала плечами:
– Ладно, ты сама напросилась. Я думаю, что ты толстая и нелепо одеваешься. Думаю, что тебе надо похудеть и поработать над своим стилем.
– Это все? – Тина закусила губу.
– Все. С остальным, как мне кажется, у тебя нет проблем. Ну? Довольна? А ты что думаешь обо мне? Откровенность за откровенность!
– Я думаю, что ты слишком красива, – отчеканила Тина, – и слишком умна. Слишком… для нормальной женщины. В тебе нет жизни и теплоты. Ты – блестящая, холодная кукла.
Ая изменилась в лице. Сама того не зная, Тина попала прямо в цель – срезала, убила. Страдание Аи было так очевидно, что добросердечная Тина испугалась:
– Что с тобой? Я тебя обидела?
Ая дышала тяжело, как раненое животное.
– Прости, я не хотела! – В отчаянии Тина прижала руки к груди.
Ая встала из-за стола и ринулась из кабинета.
Тина с грустью посмотрела ей вслед – она была искренне огорчена случившимся.
Выбегая, в дверях Ая столкнулась с Данилой Сумароковым. Увидев ее перекошенное лицо, Данила сначала растерялся, а потом кинулся за ней:
– Эй, подожди!
Ая и не подумала остановиться. Данила нагнал ее, схватил за руку:
– Тебе плохо?
Ая резко высвободила руку:
– С чего ты взял? У меня все в порядке.
Данила усмехнулся:
– Ну, значит, мне показалось. Ладно, держи на тот случай, если все-таки станет паршиво. – Он протянул ей свою визитку.
– Что это? – изумилась Ая.
– Номер моего мобильного телефона. В случае чего – обращайся за круглосуточной помощью. Я, конечно, не психолог, но постараюсь помочь.
– Интересно, каким образом?!
– У меня свои методы, – подмигнул Данила. – Напою, соблазню, утешу.
– Спасибо, думаю, я обойдусь без твоей помощи! – отрезала Ая.
Данила хмыкнул:
– Ну как знаешь.
* * *
Переживая из-за конфликта с Аей, Тина даже всплакнула. Увы, в последнее время реальность ее вообще не радовала; события развивались неуправляемо и, с точки зрения Тины, неправильно. Во-первых, Егор влюбился в психологиню, при том что ей-то он был явно безразличен. Во-вторых, из-за работы в агентстве Тине пришлось отказаться от большей части выступлений в шоу толстушек, и она скучала по концертам, гастролям и своей группе; а в-третьих, Тине не хватало Вари.
«Будь она рядом, мы бы теперь выпили чай, пожаловались друг другу на жизнь, – вздохнула Тина, – и, глядишь, нам обеим бы полегчало». Но Варя сейчас была далеко (так далеко, что Тина и представить не могла) и поэтому за дружеской поддержкой Тина пошла к своему второму другу, дружба с которым сложилась у нее в агентстве.
Никто из сотрудников не находил контакта с замкнутым, вечно сумрачным Кириллом Лиснянским; это получилось только у Тины.
Узнав, что у Кирилла в офисе живет кот, Тина не преминула заявиться в ЦУП – «проведать котика».
– Привет, котик! – промурлыкала Тина и схватила кота в охапку.
Кирилл смерил незваную гостью хмурым взглядом, который мог срезать кого угодно, но не Тину. Не выпуская Лиса из рук, Тина уселась рядом с работавшим за компьютером Кириллом и со своей обычной непосредственностью поинтересовалась:
– А что ты делаешь?
Кирилл остолбенел. Однако он почему-то не прогнал эту нелепую рыжую девицу и не нахамил ей. Более того, скрипя зубами, он даже ответил на Тинины дурацкие вопросы по поводу настройки ее ноутбука и скачивания фильмов из интернета. Прощаясь, Тина пообещала, что на следующий день принесет подарки для кота. Назавтра она действительно пришла с пакетом кошачьих вкусностей, а кроме того, принесла Кириллу разной домашней еды: «Ешь, подросткам надо хорошо питаться!»
С того дня Тина стала часто заходить в ЦУП – поначалу как бы к Лису (кстати, кот к ней быстро привязался), а потом уже и к самому Кириллу. Тина рассказывала Кириллу о своей жизни и показывала ему фотографии своих кошек: «Здесь Ляля, это Чуча – она очень смешная, эта совсем старенькая – Буба, вот Кубышечка, а это Джон…» В отличие от Егора, который убегал, стоило ей завести разговор на кошачью тему, Кирилл внимательно ее слушал и с интересом разглядывал фотографии.
И Тина любила послушать рассказы Кирилла о его любимой физике и астрономии (тем более что не отличающийся красноречием Кир в разговорах на любимые темы раскрывался – рассказывал так интересно, что можно было заслушаться). Примостившись рядом с Кириллом, поглаживая мурчащего Лиса, Тина могла часами слушать «сказки Кира» о галактиках, квантовой механике и парадоксах времени.
Так постепенно прорастала их странная дружба. Да что дружба – в какой-то миг Тина стала считать Кира братом. На самом деле она всегда мечтала иметь младшего брата, и сейчас ее мечта словно бы исполнилась.
За внешней колючей броней нелюдимого подростка Тина угадала ранимое сердце, чувствительную душу, а кроме того, она поняла, что он очень талантливый парень, и распознала в нем гения. Догадываясь о том, как одинок Кирилл – один на всем белом свете, – она заботилась о нем, старалась, чтобы он нормально питался, следила за тем, чтобы он одевался по погоде, берег остатки своего безнадежно испорченного зрения. Узнав о проблемах Кира со сном, Тина стала носить ему сонные средства, давала советы, как побороть бессонницу. А главное, помимо материнской заботы она оказывала ему дружескую, душевную поддержку. Тина хотела, чтобы Кир знал, что он не одинок, что у него есть она. Человеку важно знать, что он не один, – в этом Тина была абсолютно убеждена.
Но было еще кое-что… Тина гнала от себя эти мысли, но все же временами, глядя на мальчика, она то ли видела, то ли чувствовала какую-то нависшую над ним опасность. На лице Кира была печать трагедии. И Тина изо всех сил хотела ее стереть.
Она действительно привязалась к Кириллу.
