Я сел на корточки, только сейчас почувствовав, как замерз. Я ведь полез в ручей в одежде, и сейчас она неприятно облепляла все тело, и от этого становилось еще холоднее.
— А, начал приходить в себя? Рассказывай, откуда смолку взял? У Шрама стащил? — Байсо подошел поближе и заинтересованно посмотрел на меня.
— Д-д-добряк дал, — от холода у меня зуб на зуб не попадал, хотя день был жарким.
— Добряк? Да ладно? — Байсо попытался наклониться, но скривился от боли. Я старался не смотреть на его лицо, но не потому что меня так сильно заботилась его внешность, а потому что мне было стыдно перед ним. Ведь это я проморгал засаду, и если бы Джин Фу так сильно не заботился о своей безопасности, если бы не заставил Байсо безвылазно сидеть в фургоне, если бы у Добряка не было этого амулета, то мальчик сейчас был бы мертв. Но даже так он сильно пострадал, и его синяки и шишки напоминали мне об этом при каждом взгляде.
Мы пошли к ближайшему костру, где я мог отогреться и просушить одежду. Почти все были заняты: кто-то охранял лагерь, кто-то продолжал перетаскивать вещи, большая часть охранников все еще находились на месте боя, отыскивали подсказки, кто на нас напал и зачем.
Ко мне подошел братишку Ксу и протянул скрученные в тугой шар тряпки:
— Зеленый, у тебя одежда совсем износилась. Вот, Добряк сказал передать тебе.
Я развернул ком: штаны из плотной темно-серой ткани, туника из того же материала, жилетка из мягкой кожи, а в центре лежала пара поношенных невысоких сапог на жесткой подошве. Мне что-то показалось знакомым в этой одежде, словно я недавно кого-то уже видел в подобном, и тут Байсо заявил:
— О, это же с убитых сняли!
Братишка Ксу криво улыбнулся, развернулся и ушел. Я же подумал немного, представил, как эти вещи стягивали с трупа, но не нашел в этом ничего отвратительного. Смолка, конечно, не стерла мои воспоминания, но смогла отдалить их, словно после боя прошло не несколько часов, а несколько дней. Самые неприятные моменты и вовсе вспоминались, как будто они произошли не со мной, а с кем-то другим, как слова одной из легенд, которые так любила рассказывать мне мама:
«На пятый день путешествия на юного воина напали летающие чудовища с огненными пастями, каменными когтями и алмазными зубами, но не убоялся он и сразил их всех, и пошел дальше»
Сейчас я понимал, что он не просто «не убоялся» и «сразил». Там были и страх, и намерение убить перед смертью как можно больше тварей. Была боль, была кровь, вываливающиеся кишки, вопли, а после боя — дрожь в руках, желание окунуться целиком в первую попавшуюся лужу, забыть все и вернуться назад. Но он сумел перешагнуть через это и продолжил свой путь.
Поэтому я снял влажную еще, истрепанную зеленую форму и натянул новую одежду. Штаны были широковаты, зато отлично подошли по длине, туника и жилетка также были как раз, а вот сапоги оказались великоваты, но я порвал старые штаны на лоскуты, наскоро просушил у костра, обмотал ими ступни, и после этого обулся.
— Байсо, сходи еще раз к лекарю. Пусть он тебя до конца пролечит, — не поднимая глаз, сказал я.
— Да ладно, подумаешь, несколько синяков. У нас же Ки не хватает!
— Сходи. И скажи, что я попросил тебя вылечить, — лекарь теперь мне был должен, так пусть хотя бы Байсо не будет морщиться от боли при каждом движении.
Брат, неуверенно оглядываясь на меня, направился к палатке, а я сел у костра и задумался. Хорошо, что не я руководил этим караваном: не знаю, что стал бы делать на месте Джин Фу или Добряка. Во время боя мне показалось, что погибли почти все, фургон был сильно поврежден и вряд ли сможет ехать дальше, да и яки обгорели. Что случилось с повозками, возницами и вилорогами, я не обратил внимания, но, судя по всему, второй удар пришелся именно на них. Возвращаться через всю равнину и лес нет смысла, ехать вперед… Впереди еще половина пути.
Интересно, есть ли заклинания, которые подстегивают животных? Если лекарь расскажет про кристаллы, то станет ли Джин Фу выкачивать через меня Ки ради безопасности каравана? Я бы, скорее всего, так и сделал. Не ради груза, ради людей. Поставил бы защитный барьер вокруг всего каравана, зарядил бы все амулеты, влил бы в лупоглазов побольше энергии и помчался бы в Киньян. Что там жизнь и гордость какого-то мальчишки? И я даже не смог бы его осудить.
Может, тогда не нужно ждать, а напрямую подойти к нему и рассказать? Риск? Огромный. И еще нужно все объяснить Байсо, он если и догадывается о чем-то, то не подает вида, но ему явно не понравится, если из меня начнут вытягивать энергию. Зато на этот раз у меня есть условия: вылечить Шрама, позаботиться о брате и о Сюэ. И рассказать Мастеру все, что случилось, чтобы он больше не беспокоился обо мне.
Что-то ударило меня по спине. Я оглянулся и увидел упавший хуа цян, вычищенный от крови. А рядом с ним стоял Добряк. Его лицо осунулось, добрые смеховые морщинки вокруг глаз по-прежнему сбивали с толку, придавая ему вид заботливого дядюшки, но темные круги и потрескавшиеся губы показывали, что главе охраны сейчас было не сладко.
Он присел рядом, у меня по спине пробежали холодные мурашки. Сейчас он скажет, что не разрешал трогать амулет, и …
— Зеленый, — хрипло сказал Добряк, — ты можешь ставить массивы на других людей?
Я покачал головой. Мастер говорил, что есть способы привязки массива к определенному человеку, но не показывал их.
— А делать размер щита больше? Например, с повозку?
Я заколебался, не зная, стоит ли открывать свои умения, Добряк это сразу заметил и впился ледяным взглядом в мое лицо:
— Значит, умеешь. Я дам тебе столько Ки, сколько нужно, но ты должен будешь доставить Джин Фу в столицу. Не один, конечно, но ты будешь прикрывать его своим массивом и, если будет нужно, телом от стрел и магии. Нарисуешь столько массивов, сколько нужно, но Джин Фу должен вернуться невредимым.
— Я…
— Ты получишь двойную плату. И место в охране Золотого неба, если оно тебе нужно.
— Но как же остальные? Байсо? И…
— Мальчишку он, скорее всего, возьмет с собой, поэтому за него можешь не волноваться. За Шрамом тоже приглядят.
Я не понимал, зачем он меня уговаривает, ведь достаточно лишь приказать, мол, Зеленый, ты едешь с Джин Фу, и все. Но Добряку почему-то было важно получить согласие.
— Конечно, я сделаю все, что смогу.
Его лицо не дрогнуло, лишь морщины чуть разгладились.
— Тогда ешь, отдыхай, выезжаем завтра на заре.
Он тяжело поднялся и ушел, и в тот же момент ко мне подскочил Байсо. Небольшие припухлости и покраснения еще оставались, но выглядел мальчик намного лучше, и рука явно зажила, так как он сразу покрутил ей перед моим носом.
— Ого, ты разговаривал с Добряком? Что он сказал?
Я все еще не переварил слова главы охраны и не нашелся с ответом, лишь спросил:
