Впрочем, даже без уроков магии у меня было полно дел. Каждый день я ходила на четвертую тропу, следила за детьми, собирала травы. Теперь вместо лекарственных трав, которые раньше мы обменивали в городе, приходилось выкапывать разные съедобные корешки, дергать толстые стебли корюшонки, собирать ягоды желтянки, ужасно кислые, но очень полезные, по словам Мастера. Но, несмотря на это, мы почти все время ели одно мясо. Сначала мне это нравилось, но сейчас все больше хотелось обычной каши или супа с репой.
Потом были тренировки у Хиона У. Он смешно ругался в начале, говорил, что недаром не хотел брать Шико в ученики, мол, после одного ребенка подкинули целую кучу детишек, только более мелких и немощных. Когда я не смогла кинуть копье на десять шагов, он назначил наказание: лечь на землю, а потом выпрямить руки и простоять, пока все остальные не пробегут семь кругов. Это показалось мне смешным, ведь мальчиков заставляли висеть на ветке или отжиматься, а тут всего лишь продержаться в легкой позе. Руки-то ведь у меня сильные, моих ударов боялись все мальчишки, даже Шико.
Эти гусеницы успели пробежать всего два круга, как у меня заныл живот, потом вспотела спина, к третьему кругу мелко затряслись руки, на четвертом живот словно охватил огонь. Я не могла понять, почему тяжелее всего приходилось животу, ведь вроде бы напрягались только руки. На пятом круге я упала без сил. Как тогда ругался дядька Хион! Говорил, что мы слабее почесушек, маленьких зверьков, которые любят выползти из своих нор и почесываться на солнце, взъерошивая шерсть. Кричал, что таких слабаков еще не видывали Небеса, и если дать нам нормальное копье, то его тяжесть вгонит нас под землю.
Но постепенно его отношение менялось. Дядька Хион все также ругался на каждой тренировке, но скорее по привычке, чем от злости, хотя, судя по его словам, мы не превосходили силой даже червей. Но я уже могла простоять на вытянутых руках целых десять кругов, а пробежать – в два раза больше. Мы начали учиться драться, пусть пока обычными палками вместо копий, а еще именно нашей восьмерке Мастер разрешил помогать ему: мы, как настоящие охотники, следили за воротами в город и за небом. Жаль, что не моя была очередь дежурить, когда прилетел дядя Ци. Зато кормить его летуна разрешили именно мне!
По вечерам я ухаживала за летуном. Я его кормила мясом, приносила воды, вычесывала шерсть и следила за чистотой подстилки. Сначала Ци Лонгвей следил за моей работой, а потом практически перестал появляться в загоне.
Дядя Ци не раз спрашивал, не боюсь ли я его летуна, ведь он такой огромный и легко может меня съесть, но я всегда отвечала, что ни капельки. Да и как можно бояться Серомыша? Он такой милый, я обожала залезать к нему на спину, проводить рукой по круглым полупрозрачным ушкам, от чего он смешно фыркал и мотал головой, и представлять, что лечу на нем высоко-высоко в небе. Как он летает? Ведь у него нет крыльев, только мягкие складки по бокам, которые могут расправляться и делать его в несколько раз больше. Дядя Ци говорил, что эти складки помогают летуну парить, замедляя падение, но взлетать самостоятельно Серомыш не может, для этого нужна специальная магия, которая облегчает вес животного и одновременно подбрасывает его вверх. Впрочем, чаще всего, летун начинал полет с какого-то высокого места, в столице у «Золотого неба», так назывались те, на кого работал Ци, есть своя вышка, с которой их летуны обычно начинали полет. Это экономило кучу энергии.
У нас же в Черном районе таких мест и не было. Домики все маленькие, а несколько крупных зданий находились в плохом состоянии, и дядя Ци боялся, что они могут развалиться под тяжестью летуна. Ки запасено у него было не так много, поэтому он больше не летал: опасался, что когда потребуется срочно взлететь, энергии не хватит.
Каждый день он сливал понемногу свою Ки в кристалл, чтобы иметь дополнительный запас, я видела, что этого мало, и предложила свою помощь, но дядя Ци рассмеялся, потрепал меня по голове и отказался. Сказал, что не дело таким маленьким девочкам отдавать свою Ки, я даже хотела на него обидеться, но ради Серомыша простила его.
Вообще дядя Ци оказался очень деятельным. Он обошел весь Черный район, поговорил с каждым человеком, особенно много он беседовал с двумя Ди. Это самые старые жители Черного района, не родственники, но с одинаковыми фамилиями. Потом Ци попросился выйти и посмотреть на тропы. С разрешения Мастера я показала ему первые тропы и была удивлена тем, как он справился с их прохождением. Четвертая тропа далась ему даже легче, чем первые три.
Когда я спросила его, в чем причина, он пожал плечами и сказал, что не раз ходил с караванами и знал всех более-менее опасных животных и растений, а вот на ту мелочь, что бегает в первых тропах, никогда и внимания не обращал. Потом с другими охотниками прошел остальные тропы, кроме восьмой и девятой, и вернулся в город в полнейшем восторге. Сказал, что это великолепная школа для караванщиков и охранников, которая может сберечь сотни жизней.
Он заглянул также и на тренировки охотников, после этого у Хиона У надолго испортилось настроение, и он целыми днями потом бурчал про столичных гостей, которые даже кончика лисьих хвостов не видывали, а все туда же, в учителя лезут.
Ци обошел все дома в районе, поставил свои пометки на нежилых зданиях, а когда я спросила, зачем ему это, он лишь улыбнулся и сказал, что это большой-большой секрет, но скоро мы всё узнаем.
А через неделю после прилета дяди Ци у нас появились новые гости.
В то утро я несла Мастеру завтрак, но не успела я постучать в дверь его дома, как оттуда вышел сам Мастер. Он посмотрел на меня так, словно в первый раз видел, потом сказал:
– Позови охотников. Со стороны леса кто-то идет, – и сразу направился к проходу в Лес.
Я посмотрела на тарелку в своих руках, посомневалась, стоит ли ее бросить тут или все же отнести в дом, забежала внутрь, поставила ее рядом с дверью и побежала к охотникам. Несколько человек пошли к стене, а остальные остались ждать дальнейших распоряжений, десяток направился к воротам в город, так как Мастер не раз говорил, что нападение, скорее всего, будет одновременно с разных сторон. Я тоже побежала к стене, хоть меня и не пустили наружу.
Вряд ли это нападение, так как Мастер не приказал поднимать тревогу. Может, кто-то случайно задел сторожевой массив? Хотя как кто-то случайно мог оказаться в лесу, к тому же утром? Ведь для этого нужно провести ночь в лесу.
Некоторые наши охотники устраивали себе проверки и оставались на ночь за стеной, но только неподалеку от города, и утром приходили уставшие, невыспавшиеся, с порезами, царапинами и укусами, правда, в основном, от насекомых и мелких животных, так как крупных хищников в окрестностях города вывели.
Через какое-то время охотники вернулись, но не одни. С ними было трое незнакомых людей: мужчина, покрытый грязью, кровью и какой-то слизью, уже не мог идти, и его несли двое наших, худющая измученная женщина с затравленным выражением лица и девушка, которая была в лучшем состоянии, но тоже выглядела усталой и испуганной.
Мастер спрашивал у женщины, откуда они пришли, но та лишь повторяла раз за разом:
