– Ты что? Нельзя ему говорить! – зашептал торговец. – Сам подумай! Он же амулет себе заберет. У него жена есть?
– Нет.
– Точно заберет. И останешься ты ни с чем. Эх, парень, что ж ты со мной делаешь? А сколько у тебя есть монет?
– Всего два мао и три цяня. Это и на проживание, и на еду, и на лечение. Вдруг меня ранят на экзамене?
– Парень-парень! – расстроился торговец. – Это же никуда не годится. Тут даже на рис и репу не хватит.
– Хватит, – улыбнулся я и закивал, – ты слишком добрый и не умеешь торговаться. Хочешь, я сейчас схожу и куплю тебе на эти деньги много риса и репы?
– Не надо, – глаза торговца совсем потухли, но, видимо, за обычный камень с царапинами он готов быть хоть такие деньги выручить. – Уговорил ты меня. Видно, и впрямь торгуешься хорошо. Давай свои монеты. Отдам я амулет тебе. В конце концов, душа-то важнее, чем брюхо.
– А может, не надо? – спросил я. – Может, тебе лучше продать его кому побогаче? Такую ценность за два мао и три цяня отдавать…
– Уговор дороже денег. Сказал, отдам, значит, отдам.
– А вдруг ты потом передумаешь? Будешь проклинать меня? А после смерти твой дух будет приходить ко мне и укорять за такую малую цену? – я тяжело вздохнул. – Нет, старик, не буду я тебя разорять, последнюю ценность забирать.
– Парень, ты же видишь, амулет уже начал на тебя настраиваться. Вы с ним как одно целое. Думаю, твоя любовь уже сегодня к тебе притянется. Кому я теперь его смогу отдать? Он ведь твою женщину к другому тогда приведет. Нет уж, твой он теперь. Давай свои монеты и жди свое счастье.
Я почесал в затылке, подумал, а потом все же вытащил кошель с мелочью из пояса и отдал лежащие там деньги. Старый Ляо поклонился мне, сунул камень и тут же исчез в толпе. Я же покрутил в руках амулет и надел его на шею.
– Ну и зачем? – хрипло спросил Шрам. – Дрянь же вещь.
– Знаешь, – улыбнулся я, глядя на камень, – в Цай Хонг Ши, когда умерла моя мать, я никак не мог найти работу. Чтобы не умереть с голоду, я продавал из дома утварь, мамины вещи, мебель и на эти деньги покупал еду. Но я совершенно не умел торговаться, поэтому отдавал все чуть ли не бесплатно, а переплачивал много. И никому не было совестно забирать у глупого голодного мальчишки последние монеты. Джин Фу и Байсо учили меня оценивать стоимость вещи, учили торговаться, учили правильно говорить. Вот и я решил проверить свои навыки, а тренироваться лучше на чем-то, что совершенно не нужно.
– Но за камень ты явно переплатил. Он и одного цяня не стоит.
– Я заплатил торговцу не за камень, а за науку. Уж больно он был хорош.
Шрам пожал плечами, и мы двинулись дальше. Я посмотрел на местные товары, разнообразие здесь было намного шире, чем в Цай Хонг Ши. Среди привычной репы, дайкона, ростков бамбука, проса, крупы свободно лежали и медовые яблоки, и золотые мандарины, которые я впервые попробовал в доме Джин Фу, и алые поморцы, и многое другое.
Там же, в небольшой таверне, мы перекусили, низенькие столы были выставлены прямо на улице и отгорожены от дороги лишь плетенными ковриками по колено высотой. Было непривычно есть на виду у прохожих, но остальные посетители не стеснялись, спокойно усаживались на циновки, заказывали рис и уплетали его без ложек и палочек, закидывая горсти голыми руками.
Когда солнце начало приближаться к зениту, мы направились в сторону Академии. Людей на улице стало еще больше, сновали горожанки с огромными корзинами, набитыми снедью, то и дело пробегали высохшие от тяжелого труда мужчины в потных рубахах и таскали мешки, стражники прохаживались вдоль рядов и вылавливали мелких воришек. Кое-где мелькали белоснежные зонтики, как ни странно, по рынку гуляли даже довольно респектабельные женщины. Хотя я не мог представить, как утонченная госпожа Роу прохаживалась бы в подобном месте или яростно торговалась бы за переспевшие яблоки.
Один из таких зонтиков оказался неподалеку от нас. Я услышал женский вскрик, и к моим ногам упала изящная девушка в нежно-розовом ханьфу, ее зонтик перепачкался в пыли и, кажется, сломался. Я встал возле нее, отгораживая от прохожих:
– Сестренка, ты как, цела?
Она посмотрела на меня огромными глазами, полными слез и обиды, словно она не понимала, как такое могло произойти с ней.
– Я не уверена. Ты не мог бы помочь мне встать? – ее голос был тих и мягок, как свежий тофу.
– Хорошо. Обопрись на мою руку, – я осторожно поднял ее. – Где твои сопровождающие? Есть кому проводить тебя до дома?
Девушка огляделась и расстроилась еще больше:
– Кажется, я сильно отстала. Засмотрелась на ленты и вот… Меня зовут Лули, а тебя?
Я недоуменно уставился на девушку. Наверное, я поторопился назвать ее сестренкой, правильнее было бы обратиться к ней «госпожа». Такой шелк могла позволить себе лишь знатная девушка, заколки в ее волосах блестели золотом, да и выглядела она очень ухоженно. Пышные блестящие локоны уложены в сложную прическу, ее кожа не знала солнца, а руки – труда.
– Госпоже незачем знать мое имя, оно слишком ничтожно, – поклонился я. – Вы сможете добраться до дома самостоятельно?
– Прошу, – она схватила меня за краешек рукава и тут же отпустила, устыдившись своего порыва, – прошу. Не мог бы ты проводить меня до дома? Отец, наверное, уже сильно беспокоится. Я вижу, что могу тебе доверять, – ее лицо и шею залил нежный румянец.
Но времени до экзамена оставалось все меньше, и я боялся, что опоздаю в Академию. Поэтому я извинился, отошел на несколько шагов, выловил крепкую горожанку с добрым лицом, дал ей несколько монет и попросил проводить молодую госпожу до дома.
– Прошу прощения, – я вернулся к девушке, – вас отведет вот эта добрая женщина. Думаю, вашему отцу придется не по вкусу, если дочь придет с незнакомым мужчиной. Желаю вам хорошо добраться, – поклонился и заторопился уйти.
Шрам все это время не вмешивался в наш разговор, но когда мы свернули за угол, сказал:
– Слушай, ты уверен, что амулет – фальшивка?
– Абсолютно. Я проверил его магическим зрением. В нем магии меньше, чем в этом яблоке.
– Тогда почему, стоило тебе только его надеть, к твоим ногам упала такая красотка, притом явно из хорошей семьи. Хватала тебя за одежду, умоляла пойти с ней домой. Может, передумаешь и вернешься? Богатая красивая жена! Чего же еще желать?
– Хочешь, я отдам этот амулет тебе? – рассмеялся я.
– Торговец говорил, что он уже настроился на тебя, а мне чужие жены не нужны.
До Академии мы добрались вовремя, прошли через ворота, я нашел седьмую площадку, представился мужчине с эмблемой Академии, тот отметил что-то в своем свитке и сказал подождать в сторонке.
Всего площадок было около двадцати, они отличались размером, формой, а также воинами, стоявшими возле них. Вдоль стены, например, находился длинный, метров пятьдесят, участок, окруженный лучниками и арбалетчиками. Неподалеку от нас была круглая площадка с цифрой пять, где толпились мечники.
