И Дьявол переменчив: вот он расслаблено потягивается и прижимает меня, а потом его глаза горят, как у бешеного, готового расчленить кого-нибудь. И мне страшно подойти к нему. Ни одной эмоции, ни слова о мыслях и чувствах. Это робот, а не человек.
Передеодевшись в легкую пижаму, я неловко сидела на кровати, прижав ноги к груди. У нас была одна комната на двоих, вынуждая нас жить и спать каждый день вместе… Как пара… И я не могла представить, как это будет.
Лука зашел в комнату с террасы, от него еще исходил запах выкуренной сигареты. На нем были только приспущенные белые шорты, подчеркивающие его идеально сложенное тело. Ни одного грамма жира, только мышцы, перекатывающиеся при каждом движении. Мой взгляд притягивала его татуировка, замысловатая и выглядевшая как чешуя брони. А еще на его теле тут и там виднелись шрамы разной формы и глубины.
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты мне? — я не удержалась от сарказма, прикусив язык. Самому Дьяволу нужна помощь обычной девчонки? Но Лука спокойно пропустил мимо своих ушей мою колкость.
— Помоги снять повязку.
— Еще не рано?
Дьявол снова проигнорировал мои слова и пошел в ванну, подразумевая, что я последую за ним. Я поплелась за ним. Не пойду сама, затащит.
Лука уже начал стягивать повязку, состоявшую из бинтов, которые слиплись в путешествии и изнутри покрылись коричневой корочкой. Если ему и было больно, то он не подавал виду, с равнодушием отдирая остатки повязки, не заботясь о последствиях.
Я подошла, перехватывая из его рук бинт, начиная осторожно убирать прилипшие остатки. Порез был длинным, тянущимся от брови до скулы. Я вспомнила Шрама из мультика "Король Лев". Такой же взгляд и тонкий порез. Самый настоящий отрицательный герой.
Веко затянулось тонкой пленкой. Мне было даже страшно на него смотреть, малюсенькое движение и оно могло снова порваться.
— нужно перебинтовать. — сказала я. — Еще слишком рано снимать повязку.
— Намажь этим и заклей лейкопластырем.
Я посмотрела на антисептик и тонкий лейкопластырь в его руках. И он серьезно собирался бросить лечение глаза. Но спорить было бесполезно.
Сделав все, как он сказал, я пыталась оценить прочность лейкопластыря, которому нужно держать веко вместе.
Дьявол встал, осмотрев себя в зеркало. И удовлетворившись, зевнул.
— Завтра мы проедимся, я покажу тебе остров. Дом у океана еще не готов, его проверяют. Он просторнее и уютнее, тебе он понравится.
Он говорил таким обыденным голосом, что со стороны могло показаться, что мы голубки. Я даже замерла, не смея шевелиться.
— Мониша не стой столбом, ложись спать. — его голос над самым моим ухом пугал. Дыхание щекотало шею, заставляя невольно подрагивать. — Мне нравится, что ты не хочешь выцарапать мне последний глаз, но твоя покорность начинает меня раздражать.
Он хлопнул громко меня по попе и я вскрикнула, удивленно глядя на него. Сердце стучало, как двигатель паровоза. Ягодица под легкой тканью пижамных шорт запылала.
— Я ничего не знаю о тебе.
— Странно слышать это от женщины, которая неоднократно кончила под тобой. — он играл со мной, дразнил, бросал вызов. Уверенность Луки в себе и своих словах была незыблема.
Я вся вспыхнула. Не удержавшись и не отдавая отчет своим действиям, схватила массивную шкатулку на комоде и запустила ей в Дьявола. Если бы могла, запустила бы пулю в его самодовольное лицо за такие шутки. Он не напрягаясь увернулся и засмеялся надо мной, чем вызвал во мне новый приступ гнева. Я стала кидать все вещи, не закрепленные на поверхности. Но чем больше я распалялась, тем веселее становился Дьявол. Мне так и не удалось попасть в него. Он с поразительной легкостью уворачивался или перехватывал брошенное.
В какой-то момент Лука оказался у меня, впиваясь в мой рот, заставляя меня пятится назад. Ноги путались. Я уперлась спиной в стенку, продолжая чувствовать его напор и давление. Деваться было некуда. Я пыталась отпихнуть его, ударить, отстраниться. Но любой мой удар был укусом комарика для этой машины для убийств, он не замечал моего мельтешения в его руках, сжимающих меня все сильнее. Поцелуй становился все настойчивее и нетерпимее. Он был крупнее, выше и сильнее. Как противостоять такому?
Я перестала бороться, чувствуя волну жара.
— Расслабься, Мониша. — прошептал Лука приказным тоном.
— Я Алиса. — четко сказала я, глядя ему в глаза. — Меня зовут Алиса.
Он снисходительно улыбнулся, запуская свои руки мне под майку, нащупывая грудь и стискивая ее. Разряды тока пробежали из-под его пальцев. Он вел себя так словно имел право дать мне новое имя, а я никак не могла запомнить и его.
— Хочу посадить тебя на этот комод, расставить широко твои маленькие ножки и медленно войти в тебя до упора, чтобы видеть, как ты вначале замираешь, а потом начинаешь дрожать в моих руках. Снова услышать, как ты повторяешь умоляюще моя имя. — этот хриплый голос сводил с ума. Неужели я и в правду повторяла его имя?
— А я не хочу чтобы ты меня трогал. Мне противны твои кровавые грубые руки! Я тебе не собака! Алиса сидеть, Алиса лежать, Алиса к ноге!
Лука рывком усадил меня на комод. Я задохнулась от страха, парализовывающего меня. Так он не смотрел на меня даже на МКАДе. Я поняла, что до этого он никогда не злился на меня по-настоящему, потому что ТАК он смотрел на меня впервые. Уничтожающе.
Его одна рука покоилась между моих ног, а вторая подпирала стену на уровне моей головы. Вена на его шее пульсировала, отбивая невидимый бит.
— Противны мои кровавые руки… — голос был чужим и холодным. Если бы я могла пробить стену и уползти, я бы сделала это. — А мужа неудачника не противны? Поэтому девочка Алиса гуглит такие темы "Нормален ли секс с мужем раз в неделю?" или эротические рассказы… Что же ты Алиса молчишь?
Я до боли укусила свою щеку, чувствуя соленый вкус крови во рту. Чувство стыда где-то внутри меня засреблось, напоминая какая же я жалкая.
Лука ударил в стену со всей дури у самой моей головы до хруста кости, не получив никакого ответа.
— Если же так противен, то почему ты рассматривала меня так в баре? Почему не можешь заснуть без меня?
— Чушь, без тебя я намного лучше себя чувствую!
Лука зарычал, прижался ко мне голым торсом. Я чувствовала его жесткие волосы через ткань майки, колющие приятно мою грудь. Видимо и Лука ощущал мои припухшие соски. Потому что он разорвал мою майку, освобождая тело для своих рук. Он дерзко обхватил губами мой сосок, перекатывая его во рту, больно кусая.
— Повтори еще раз… Скажи и я прекращу…
Я пыталась открыть рот и сказать, чтобы отошел от меня, но язык не слушался, не поворачивался и словно не принадлежал мне. Голова была затуманена и могла только думать о нараставшем желании.
