Лука остался на веранде. И лишь Богу известно о чем они говорят сейчас. Ведут дружескую беседу или может пытаются друг друга убить.
У самой машины Цербер открыл для меня переднюю дверь в машину, протягивая руку, чтобы помочь забраться. Я растерялась.
— Почему впереди?
— Лука не едет с нами.
Я не приняла его руку, рассмеявшись. Это мое новое наказание? Чтобы я снова поняла все свои ошибки и начала его умолять прийти ко мне? Это уже было, пройдено. Лука решил оприходовать оставшиеся двадцать процентов женщин? Взывая во мне ревность?
— Тогда я не поеду. — я немного пошатывалась на таких высоких каблуках на неровном асфальте. Скрестив руки, я приподняла бровь, частично понимая, что Захар лишь исполнитель. — Я поеду, когда Лука соберется домой.
— У меня приказ увезти тебя. Если потребуется связать или пристегнуть наручниками — у меня развязаны руки. — он открыл бардачок, демонстрируя серебряные приспособления. — Уверен что мне хватит силы справиться с тобой, но я не хочу применять силу. Алиса, просто садись, ты сама знаешь, что сядешь сюда так или иначе… Если есть желание побегать… В машине сзади сидит, Леша, он был в олимпийском резерве по легкой атлетике, у тебя нет шансов.
Я простояла так минуты две, обдумывая и ожидая хоть какой-то реакции со стороны своего собеседника, но Захар терпеливо ждал, придерживая машину. Обманывать себя было бессмысленно, он говорил правду. Даже проявлял ко мне уважение. В первые дни моего знакомства, я бы уже была скрючена в самой унизительной позе.
Наступив себе на горло я забралась с его помощью, прикусывая губу до крови. Было невыносимо не знать, что происходит в голове Дьявола, о чем он думает и что он решил теперь. А еще в голове постоянно крутились слова Габи с пожеланием продержать дольше, чем все остальные. Эти ее пьяные слова отравляли меня, раздирали, делали так больно, что хотелось умереть.
— Тебе не стоило связываться с Оливером. Он опасный человек.
— Такой же как Лука? — я приподняла саркастично брови.
— Да, мы служили вместе. — меня это немного огорошило. Захар не был болтливым человеком, он никогда не раскрывал мысли Луки, он был слишком умен и предан ему. Верный солдат, и наверное друг.
— Тогда почему они так не любят друг друга?
— Не сошлись во взглядах…
Захар. 2005 год.
Не может быть двух лидеров одновременно. Они невольно будут постоянно бороться, навязывая друг другу свои правила и мнение, будут как два барана постоянно сталкиваться лбами, бодаться. Только вызывая в друг друге ненависть, и раздирая коллектив на части.
Уже осточертело наблюдать, как Лука спорит с Оливером, монотонно и об одном и том же. Поначалу это было как радио, единственное развлечение, а теперь сил уже не было слушать их. Один повторял одно, другой упрямо отвечал. Одно и тоже.
В этом дырявом деревянном доме, где было холодно и не было никакой еды мы уже прятались пятый день. Никакой связи, двое из семерых ранены, еда была на исходе. Лука ночью наловил хорьков и приготовил из них бульон, мясо он отдал раненым, потому что им были нужны силы больше, чем нам.
С самого первого дня точки зрения Луки и Оливера не сошлись. Один считал, что нам нужно ждать, когда за нами придут, это должно случиться, нас не бросят тут. Другой собирался прорываться силой к дороге, чтобы найти связь и транспорт и отдаваться на волю случая.
— Мы не дрожащие твари, чтобы сидеть тут и ждать у моря погоды. У нас есть все для того, чтобы прорваться к дороге, это всего четыре часа пути. Там все — продукты, связь, медикаменты. — Оливер шипел, кружа по комнате. В нем бурлили эмоции, желание завоевывать, а не сидеть на месте.
— Слишком рискованно. — спокойно ответил Лука. — Нас всего семь человек, на нас раненые, они не смогут идти быстро и обороняться. Нужно ждать, подкрепление скоро прибудет.
— А ты не думал, что и они могут нас найти? Им ничего не стоит взорвать эту халупу к ебаной матери!
— Они не додумаются, что мы в этой халупе, они ждут когда мы двинемся к дороге! Уверены, что мы в горах! — Лука говорил спокойно и тихо, но я знал, что внутри него все клокочет, он сдерживает себя изо всех сил. Не переставал удивляться его выдержке, самообладанию и хладнокровности. Его ничто не выводит из равновесия.
— Тебе виднее, герой России. Звезда Норд Оста. — Оливер пнул покосившуюся табуретку. — Только сейчас ты ошибаешься. Мы оставим раненых здесь, вернемся за ними позже. У нас нет еды, мы просто сдохнем от истощения.
— Я не оставлю их.
Лука категорично встал, заканчивая этот разговор.
Из меня всегда был плохой стратег, я не был способен прогнозировать ситуации, чтобы рассчитать вероятность событий. И у меня не было таких лидерских качеств, как у Луки. После Норд Оста Лука стал легендой: молодой и бесстрашный, выживший, один смог обезвредить такое количество боевиков. Оливер же всегда бы душой компании, человеком способным вдохновить, не менее смелым и решительным, он отличился во многих других операциях, проявил себя блестяще. Но стоило Луке и Оливеру попасть на одно задание, как начинались бесконечные распри. Для всех, кроме руководства, было очевидно, этих двоих нельзя ставить рядом.
Они ушли втроем в горы, забрав оружие, оставив нас с Лукой вдвоем с двумя слабыми парнями, не способными двигаться, потому что их раны начали гноиться от влажности в горах. Оливер решил, что из-за глупости Луки мы не должны умирать все, это лично наш выбор и пообещал прийти за нами, когда найдет подмогу.
И мы остались, без еды, тепла и двумя автоматами. Мы ждали.
Сейчас я не сомневаюсь никогда в его решениях, просто следую, доверяя ему. Тогда я уже начал сомневался, правильную ли сторону я выбрал? Мы ослабели и почти еле передвигались. Не может взрослый мужчина долго протянуть на соленой воде иногда обгладывая хорьков и птиц.
Лука ничего не говорил, не метался, просто ждал. Мне бы его веру. Очень часто он погружался в медитацию.
И они пришли…
Майлз с черными синяками под глазами и десятью здоровыми бойцами пришли за нами.
— Ты чертовски испугал меня, брат! — его голос был хриплым, на губах еле уловимая улыбка. — Мы долго искали Вас, на карте нет этой гребаной избушки на курьих ножках.
— Оливер выходил на связь?
Никогда раньше у меня так не текли слюни на обычную консервированную тушенку и хлеб. Казалось, что это изысканное ресторанное блюдо от которого хотелось облизывать пальцы. Насыщение никак не приходило.
— Нет. — он покачал головой. — Почему он не с Вами?
Лука промолчал, громко вздыхая и закрывая глаза. В такие минуты он думал и ему было лучше не мешать, он даже не реагировал на остальных, ему было нужно время. Когда он открыл их, в его глазах была только решимость и цель. И мы уже с Майлзом знали, что он решил…
