— Знакомьтесь. — спокойно сказал Лука, обращаясь ко всем, но смотря в глаза только ко мне. Эта информация предназначена была для меня. — Макс. Макс Гроссерия.
На доли секунд у меня перехватило дыхание, у Луки есть сын? Он ездил за ним? Хотя чему удивляться ему далеко за тридцать, взрослый мужик в рассвете сил.
Я посмотрела на мальчика, у них определенно были схожие черты в лице и явные в характере. Два диких зверя не способных вести себя как все.
— Не смотри на меня так, подобрал он меня — я ему не родной. Ты собаку, он ребёнка. Один-один. — не выдерживая такого внимания, он отпихнул Вульфа и побрел по коридору в сторону туалета. Я удивленно посмотрела на Дьявола ничего не понимая. А еще стало как-то стыдно перед мальчиком, как будто не рады ему.
— Я усыновил его. — пояснил Лука. После нашего разговора он стал спокойнее и мягче. Лицо расслабилось. Его внутренние демоны, терзающие все это время отступили. Нам не нужно было разговаривать, чтобы знать мысли друг друга, мы столько лет чувствовали на расстоянии, тянулись вопреки логике и законам, теперь нас ничто не должно остановить.
— Нужно будет выбрать ему комнату. — спокойно сказала я, меня действительно никак не коробило появление такого замкнутого парня. Лука не просто так забрал его, значит так было нужно. Теперь в моей жизни будет два упрямца.
— Давайте поедим. — выдохнул Лука. — Дома. Я хочу домой.
У центрального входа уже стояли машины, готовые к нашей отправке. Перед отъездом Алан еще раз прочитал список наставлений, неоднократно повторяя: «Если хочешь стать одноруким Квазимодой, то дерзай.»
— Возле дома я усилил охрану, отправил сейчас туда еще людей, пусть перед приездом все проверят. — Захар отчитывался находу, следуя за Лукой шаг в шаг, он успел переодеться в костюм, принимая свой обычный облик.
— Что-то случилось? Зачем так много охраны?
В последний раз такое усиление было только когда взорвали дом Луки и погибла Руни. От этих воспоминаний меня потряхивало, этот ужас я вспоминала каждый раз глядя на шрам Дьявола.
— Стоит просочиться информации, что я ранен или ослаб, как стая гиен так и бежит, чтобы ухватить себе кусочек от моего еще не остывшего тела. — это талант говорить об ужасных вещах со спокойным лицом, будто рассказывая о погоде. — Не переживай, все позади.
— Трудно не переживать. Ты никогда не думал отойти от дел?
— Такие, как я, если и захотят — все равно не смогут.
Стоило нам сесть в машину, как я прижалась всем телом, не скрывая чувств и не думая ничего. Впервые за это время в голове все мысли были разложены по полочкам, там не царил хаос и было все просто. Наверное, стоило проговорить и дальше об опасности, которая исходит от его образа жизни, но мне не хотелось портить ту гармонию, образовавшуюся у нас.
Рядом со мной был человек, которого я люблю. Да, люблю. Я не готова сказать это еще в слух, но обязательно скажу, потому что хочется повторять еще и еще пока не сорву голос. Он меня тоже любит, дико и безумно, как это умеет только он. Мне не нужны слова, я, итак, знаю, вижу это в каждом его жадном взгляде, в каждом касании и движении.
В палате все его слова были правдой, он не из тех людей кто лжет. Он итак получает все, что хочет.
— Нам будут нужны две детские комнаты. — прошептал он в самое ухо.
Две? Я испуганно посмотрела на него, теряясь, никогда не думала об этом. Раньше я была не готова к детям из-за карьеры, теперь из-за его образа жизни. Слишком опасно, каждый день как на пороховой бочке, словно ты живешь в военном полевом лагере. Не могла даже ответить на вопрос — хочу ли я детей? У моих подруг еще не было детей, братьев и сестер у меня не было, поэтому я даже не держала то их.
— Я не знаю готова…
Лука рассмеялся, гортанно и хрипло, после чего поцеловал меня в макушку и продолжил заговорщическим шепотом:
— Мониша, твоя грудь неприлично увеличилась, округлилась, я только и думаю как бы удержать себя и не начать трогать ее на людях. Все так очевидно, я это вижу и чувствую. Будем считать, что я твой тест на беременность и ответ будет положительным.
Сначала я рассмеялась, невольно трогая свою грудь, проверяя правда ли она увеличилась, и пытаясь вспомнить когда у меня должны быть месячные. Грудь отозвалась тягучим болезненным спазмом, а месячные должны были быть неделю назад. Еще и обморок. Неужели? Мне стало страшно…
— Что это?
Я вывалилась из машины, пытаясь устоять на непослушных ногах, которые отказали после слов Луки о моей беременности. Завтра нужно будет съездить к врачу в больнице Алана, провериться.
Мы стояли у огромного особняка, куда огромнее того, куда меня он привёз впервые. Стиль и архитектура дома были такие же, как и у взорванного: сплошные окна от потолка до пола и облицовка из серого камня. Светлый и прекрасный, в таком можно вырастить много детей, идеальный дом.
Ландшафт вокруг дома еще был в работе, это было видно по материалам разложенным по территории.
Из дома вышла Илух в футболке и джинсах, радостно раскидывая руки в разные стороны, встречая нас. Я даже взвизгнула на эмоциях, не ожидая увидеть ее. На Бали я так сблизилась с ней, что не хотела даже расставаться.
— Илух! — я хотела сначала побежать к ней, но вместо этого глупо кинулась на шею к Луке, его решение и его сюрприз, как всегда все продумал и ничего не упустил. Он прижал меня к себе одной рукой, смеясь, а затем подталкивая к балийке.
Со стороны мы смотрелись как счастливая, самая обыкновенная пара. Ханзи, пожалуй, было приятно смотреть на нас со стороны, таких милых, если бы он знал все подробности — испугался бы.
Майлз.
— Летишь к Вам, бросаешь все, трясешься, а потом это мелочи — здоров он, как бык. Домой хочет. Чувствую себя медсестрой на подхвате.
Алан всегда очень болезненно реагировал когда мы игнорировали постельный режим и вставали на ноги раньше положенного времени. А делали мы это постоянно, Лука его не соблюдал вовсе никогда. И теперь другу нужно было выговориться, чтобы успокоиться. Делал вид, что слушал, а самому невыносимо хотелось спать.
Голубки наши помирились, а значит Лука успокоился и стал добрее. Даже его движения стали более плавные и размеренные.
До сих пор глядя на их отношения не перестаю удивляться, никак не могу разгадать загадку. Как друг мог из бара выкрасть девушку, посадить ее под замок и потом добиться от неё чувств? В волшебную палочку между ног я не верю, должно быть что-то еще.
На самом деле я был рад за него, он заслужил человеческого счастья. Надеюсь, что наш образ жизни не разрушит его…
Сейчас меня беспокоило больше утреннее происшествие, кто-то пытался со снайперской винтовки в аэропорту снять нас. Если бы не случайность, то везли бы нас в чёрных гробах, а не гелеках. Снайпер уже своё отстрелял, сидит в подвале, ждёт решения Гроссерия.
