— Берите только пацана. Остальных в расход.
Меня тошнит и все кружится.
— Как мог Лука послать докторишку на защиту своего сына?
— Так он ему не родной. — они гогочут, их забавляет эта шутка.
Раздаётся выстрел, глухой, который пробуждает меня окончательно. Благодарю Господа, за то, что Лука с Майлзом заставляли меня тренироваться. Делаю выпад, отбираю пистолет у стоящего рядом, стреляю в него в упор. Он валится на меня, прикрывает собой, я убираю второго.
— Что за… — третий вытягивает руку и нажимает на курок. Мой пистолет перестаёт стрелять, закончились патроны. Внутри все холодеет.
Раздаётся выстрел, но не из пистолета парня, перевожу взгляд на Макса, сидящего на асфальте с пистолетом в руке. Рука подростка, держащая пистолет, не естественно маленькая. У него расцарапано все лицо, но он абсолютно спокоен, словно не спускал курок.
Горько усмехаюсь, может он и не сын по крови, но он Гроссерия.
— Ханзи. — шепчу я одними губами, чувствуя боль во всем теле. Спешу к автомобилю. Пытаюсь достать его тело. Что-то меня душит, не дает сделать вздох полной грудью. Нехорошее зудящее предчувствие. Макс помогает мне, вдвоём мы достаём его из покорёженной машины.
Он не двигается, ни дышит. Проверяю его пульс и чувствую, как меня накрывает… Он был мне как отец.
Просто сажусь на асфальт, опираясь спиной о машину. Рядом сидит Макс со стеклянными глазами полными болью. Я беру его за руку, сжимаю ее.
Ханзи мёртв, они убили его.
Глава 19
Захар.
— Он очень самоуверен, убеждён, что я ни о чем не догадываюсь. Расслабит булки полностью, когда увидит, что я один без охраны и без оружия. Тебе нужно будет просто незаметно осмотреть территорию вокруг бара и убрать всех лишних незаметно. Чтобы на нас осталась только его персональная охрана.
— Мне это не нравится. — смотрю на Луку, он смотрит в одну точку, прикидывая все возможные варианты. Берет с собой одну девчонку. Что она сделает в случае чего? В ней килограммов сорок.
Не спорю, у есть за плечами нужный опыт, хорошее досье. Но мне всегда жалко женщин. На мужчинах все заживает как на собаке, шрамы украшают, мужики не рожают. А женщина? К ней нужен более тонкий подход.
— Я не спрашивал твоё мнение.
Качаю головой, и кто еще очень самоуверен!
Рамазана люди все в прошлом террористы, они все умеют выживать. Таким выстрелишь в голову, и тело продолжит жить самостоятельно. Они живучие, как твари.
Я делаю вид, что вызываю такси, жду его, терплю их усмешки и шутки. Очень хочется достать пистолет и накормить их поганые рты свинцом, но держусь, сделаю это через пару минут. Это того не стоит.
Машина забирает меня, таксист удивлён, когда я прошу его высадить меня за углом. Деньги закрывают ему рот. Я быстро скидываю пиджак и белую рубашку, которая выдаст меня в темноте, выбрасываю ее, накидывая пиджак обратно, пишу сообщение знакомому хакеру.
Он отрубает фонари на районе. У меня есть десять минут. В Москве очень быстро решают такие проблемы.
У Рамазана два личных телохранителя, они останутся в основном зале. Троих я видел на входе в бар у парковки. Кто еще у него?
Обхожу бар, стараюсь укрываться темным покровом ночи, не издавать ни звука. К нашему счастью, бар находится на территории бывшего завода, который переделан под офисы, которые не работают уже в такое время. Вокруг ни души. Жду сигнала, когда хакер заменит изображения на камерах, не к чему охране офисов смотреть на то, что сейчас будет.
Позади бара стоят двое в джинсах и чёрных куртках, они курят и почти не общаются, не похожи на офисных работников, квадратные рожи, которые работают в лофте. Еще охрана.
Накручиваю глушитель на пистолет, разминаю плечи. С такого расстояния могу не дотянуть, нужно ближе. Приходится пройти еще метров десять за кустами, выйти за угол.
Поднимаю воротник пиджака, чтобы скрыть максимально лицо. Иду по дороге, удерживая пистолет под пиджаком, делая вид, что я напился и мне холодно. Иду медленно, вхожу в образ.
— Еще один офисный планктон. — сплёвывает один из них. — Мужик, Brut на сегодня закрыт!
Равняюсь с ними, замираю, поднимаю голову, еле слышно чеканя:
— А то я не в курсе. — два выстрела, четко в лоб. Делаю выпад, чтобы их подхватить, не дать их телам упасть с шумом. У меня уходит две минуты, чтобы оттащить их тела в кусты и спрятать, чтобы их не было видно с улицы.
Прошло минут восемь, скоро устранят неполадки с освещением. Прячу пистолет обратно и иду к тем, что у входа. С ними будет сложнее.
В кромешной темноте замечаю случайно отблеск, знакомый. Замираю, не двигаюсь, жду. Твою мать! Отблеск повторяется.
В соседнем здании на крыше блеснула оптика снайперской винтовки.
Выпускаю клубок пара изо рта. Вряд ли это просто наблюдательный пункт ЧОПа, это человек Рамазана и судя по местоположению — он держит Луку на мушке. Твою мать! ТВОЮ МАТЬ!!!
Перехожу на бег, несусь в это здание, уже не заботясь насколько меня видно. Сколько у меня есть времени до того, как он нажмёт на курок?
С душераздирающим скрипом открываю заржавевшую дверь, снайпер приподнимается, он не ждал гостей, но развернуть в мою сторону винтовку не так быстро. Спускаю курок и только потом выдыхаю, чувствую, как поднялась желчь от такого забега.
Ложусь вместо него, смотрю в прицел, как Рамазан поднимает руку.
Так, я успел к самому интересному.
Лука.
— По-моему, ты не понял, друг мой, что больше ты ничего не решаешь.
Рамазан поднял руку, делая движение, которое должно послужить сигналом. Его лицо начало приобретать удивленное лицо, когда ничего не произошло. Он стал походить на ребенка, у которого отобрали игрушку.
Я выдохнул, ощущая облегчение. Захар лучший из всех, кого я знаю.
— Что за… — глаза Рамазана начали наливаться кровью. В нашу сторону быстро направились его парни, чувствуя не ладное. Они не торопливы, не видят угрозы.
Расстояние до нас пять метров…
Один из них падает навзничь, снятый снайпером.
Лида подскакивает быстро, чувствуя себя теперь увереннее, задирая платье до бёдер, так что видно трусы и прикреплённый к внутренней стороне бедра маленький пистолет. Она быстро отстёгивает его и наводит на парней Рамазана.
До нас осталось три метра. Лида убирает последнего.
— Двинешься… И башка твоя треснет, как арбуз. — предупреждаю Рамазана, который изменился в лице. Вся его спесь и уверенность в себе исчезают, показывая его истинную сущность. Трусливого пса. Падальщика. Предсказуемый идиот. — Тебе стоит перестать недооценивать женщин. Ты, наверное, подумал, что Лида — секретарша, а у неё за плечами пять лет внешней разведки. Думаю, сегодня на коленках поскачешь ты…
