Но всё равно киваю, встревая в разговор. Тема самая банальная, что может быть в этом клубе — эротические фантазии.
Мерзко сидеть напротив них.
Я не ханжа, нет, но… Обсуждать такое с малознакомыми людьми — выше моих сил. Считаю, интим должен обговариваться между двумя, а не так, как это делают они.
Но всё равно пытаюсь говорить. Не затрагивать своё положение, но вставлять пять копеек. Кажется, Евгении нравятся мои ответы, и она улыбается, одобрительно кивая.
Волнуюсь, что они обратятся ко мне. И когда начинают менять тему, Андрей не сдерживается, и, усмехнувшись, произносит:
— А какие у вас эротические несбывшиеся фантазии, Лина?
Щёки становятся пунцовыми.
Скажу честно — у меня их много. Но я никогда не озвучиваю их вслух. Не собираюсь воплощать с человеком, в котором не уверена.
Вот с Лёшей… У нас не заладилось.
В наш первый и единственный раз я даже не кончила.
И дефлорация прошла для меня безболезненно. И после той единственной попытки, секс казался для меня безвкусным. Пресным, никаким.
Но… Скорее дело во мне, а не в Лёше. Хоть у меня и отрезало навсегда.
За все наши полгода отношений был всего один секс. И то неудачный. И когда он предложил выйти за него замуж… Я засомневалась. Леша хороший, добрый. Но вот… Не заладилось.
Поэтому тогда стушевалась.
Но, увидев Вернера, согласилась. Лишь бы тот понял — занята. И больше не досаждал.
— У моей невесты нет таких фантазий, — голос Влада рядом бросает в жар.
Потому что невольно представила кое-что у себя в голове. С ним.
И зря вообще они начали эту тему…
Так-то я здесь не по своей воле. Хочу поскорее сбежать отсюда, но в голове совсем нехорошие мысли.
— Они все уже воплощены в жизнь.
Мелкая дрожь проходит по телу от одной только фразы.
Но нет, не от возбуждения. А от маленького осознания.
Вернер провоцирует Громова. Тем более, так открыто. Лезет под юбку, оставляет засос. А теперь говорит это.
Делает так спокойно…
И нехорошая мысль закрадывается в голову.
Вырядил, как шлюху. Короткое платье с разрезом. Его рука на талии.
— Правда? — язвит Громов, который всё это время молчит, лишь сверля меня взглядом. — Не думал, что ты такая испорченная, Левицкая. А выглядела неопытной паинькой…
Знаю, что он говорит это специально, но сейчас злюсь не только на него, но и на Вернера.
Сказал эти слова, только бы разозлить Лёшу!
Резко поворачиваюсь в его сторону. Встаю с дивана, одёргивая короткое платье.
И наконец, не сдерживаю эмоции и слова. Хочу выговориться весь вечер!
— Всё зависит от партнёра, — кидаю безразлично. — Если он пассивный, то и я никакая. И я бы на твоём месте задумалась.
А потом, не выдерживая, обращаюсь к его спутнице. Во мне говорит обида, но я всё же произношу эти мерзкие слова:
— Советую перед сексом натереть его член красным перцем. Может тогда ты хоть что-то почувствуешь.
Разворачиваюсь и, не обращая ни на кого внимания, выхожу из комнаты.
Надоели.
Я и так слишком долго терпела.
Поэтому буквально вылетаю из клуба, оказываясь на прохладном воздухе.
Вдыхаю побольше кислорода, чувствуя, как горькие и непрошенные слёзы подкатывают к глазам.
Всхлипываю, чтобы не разреветься.
Это такой бред, а я роняю здесь слёзы…
Меня просто кинули.
Сделали предложение руки и сердца. А потом… Я увидела своего жениха в компании другой. А на их руках… Кольца. Причём такого же дизайна, что Громов подарил мне!
— Хреновый повод расстраиваться, — раздаётся из-за спины голос. Не хочу его слышать именно сейчас.
Но ладно.
Раз уж мы остались наедине…
Разворачиваюсь и сталкиваюсь с тёмными глазами.
— Ты знал, — шепчу укоризненно. Но долго не выдерживаю. Повышаю голос. — Ты знал, что Громов будет здесь. Вырядил меня как свою куклу. Оставил засосы. И все эти касания…
— С чего такие выводы? — его равнодушие и холодный взгляд добивают.
Он меня за дуру держит!
— Да или нет? — спрашиваю нетерпеливо.
Если сейчас Влад скажет мне неверный ответ, разочаруюсь ещё больше.
Вернер не торопится отвечать.
Сканирует моё подрагивающее от холода тело, и будто размышляет.
Ищет отмазку?
Это было бы лучше, чем то, что он выдаёт через несколько секунд.
— Да, Лина, я знал, что Громов будет в клубе.
Глава 20
Захожу внутрь квартиры и сбрасываю туфли.
Хочу разреветься. Снова.
Я и так плакала добрых тридцать минут в машине, проклиная Влада и Громова.
И готова сделать это снова. Повторить тысячу порч, лишь бы у каждого никогда не встал.
А я тем временем тихо поплачу в укромном уголке.
Но, только оказавшись в своём новом доме, из которого хочу сбежать, разворачиваюсь к Владу.
За всё время пути пыталась выяснить хоть что-то. Требовала рассказать, откуда он знал о Лёше, зачем устроил весь этот спектакль.
Может и директор с документами ему был и не нужен. Пришёл, чтобы поиздеваться над нами. В отместку за то, что изначально отказала ему. Сопротивлялась.
Попыталась устроить допрос, но Влад цедил сквозь зубы только одну недовольную фразу:
— Как успокоишься, тогда и поговорим.
И сейчас, когда уже не всхлипываю и не жалею себя, готова беседовать. Да, тогда было дико обидно. За то, что все держат меня за дурочку. Даже тот же Громов. На кой чёрт он вообще делал это предложение?! И мне, и той девице, которая согласилась.
Боже, какая же я дура!
Прохожу на кухню, открываю холодильник и беру ледяную воду.
Голова раскалывается на куски. От слёз, от навалившихся известий.
Сижу с приложенной бутылкой к голове несколько минут, пока Влад не кидает передо мной упаковку с булочкой.
— Поешь, — сейчас он сдержан. Серьёзен. А когда Влад такой, значит, злой. — Ты ничего не ела со вчерашнего вечера.
О, правда?
И как только заметил?!
Мне было не до еды. Да и я часто голодала, сидела на диетах, что пропустить приём пищи или не поесть целый день до съёмок было нормой.
