Глянем, что она скажет потом…
А пока… Ускоряюсь пальцами, смотря в эти голубые, искристые глаза. Такие светлые вижу впервые.
— Обязательно, — произношу самоуверенно, останавливаясь и снова скользя по уже мокрым складкам. Быстро. Слишком, слишком быстро. Да и ещё лицо… Смущающееся. Чёрт, ну не поверю, что она девственница. — Скажи, Лина, сколько у тебя было мужчин?
Она молчит. Поджимает губы.
Ясно, не хочет говорить…
Будем выведывать по-другому.
Приближаю палец к входу, размазывая смазку, вызванную за какую-то считанную минуту. И вхожу. Медленно, не торопясь. Испытывая эту маленькую заразу.
Так, что недотрога прикрывает глаза и дёргается.
— Один, — выдыхает и поворачивает голову набок, краснея.
Хм, значит, Громов.
— А ведёшь себя, как девственница.
Она мгновенно распахивает глаза и снова смотрит на меня.
Полностью ввожу палец и подключаю второй. Тугая. Не девственница, но узкая. И это жесть, как заводит. До такой степени, что хочется перестать разогревать её и просто войти. Одним рывком.
— Но ладно, так даже лучше, — ухмыляюсь и делаю первые толчки. Те самые, которые напрочь стирают всю ненависть из взгляда Лины, заменяя это чувство возбуждением…
Глава 22
— Чтобы у тебя всё отсохло, — мычит эта паршивка, закусывая нижнюю губу. Такую манящую, что не выдерживаю и касаюсь её языком. Облизываю, провожу медленно по серединке, усмехаясь.
Лина завелась настолько, что даже взгляд сфокусировать на мне не может.
А я продолжаю ритмичные толчки, наблюдая за её лицом.
Она то закусит щёку изнутри, то приоткроет губы. Закатит глаза или вовсе прикроет их, зажмуриваясь. Мельком замечаю, как сжимаются и разжимаются её пальчики. Ноготками впивается в кожу.
А ноги сводятся вместе, обхватывая меня за талию.
Сумасшедшая.
Делает всё это со мной.
Что даже кусаю её за губу, оттягивая и пробуя на вкус.
А она мычит в такт толчкам, которые становятся всё быстрее.
— Если у меня всё отсохнет, тогда ты не получишь оргазма, — шепчу ей, забавляясь. Оставляю мимолётный поцелуй, но не сдерживаюсь.
Углубляю его, нажимая на кнопку «старта». Конец моему терпению. Хотя, его и так было мало.
По комнате разносятся её стоны, вырываемые из груди. И шлепки. Настолько мокрая, что влага передаётся на другие пальцы.
А у меня уже всё ноет в штанах. Буквально горит.
Но нет. Сегодня сводим с ума одну маленькую особу. Чтобы в следующий раз… Секс был не на кровати. И она не сопротивлялась.
Запускаю язык в её маленький ротик и чувствую острые зубки, так желающие меня укусить.
Но под влиянием усиленных движений не может даже воспротивиться.
Решаю совсем добить: опускаю свободную ладонь на её грудь, чуть сжимая. Приспускаю платье, хватаясь за розовую горошинку.
Какая же у неё кожа…
Так и хочется трогать и трогать.
Неожиданно Каролина мычит мне в рот, выгибается, касаясь животом моей груди. Стенки лона приятно сокращаются, обхватывая пальцы.
Отрываюсь от её пухлых губ и смотрю в её дико милое личико, пропитанное удовольствием.
Всё. Такая чувствительная, что не продержалась и двух минут.
Слабенькая и всё-таки невинная. Один мужчина — херня. А только Громов… Буду не удивлён, если Каролина и оргазмов толком не испытывала.
— Развяжи меня, — у неё и так тихий голос, так она ещё и почти прохрипела эти слова.
Блин. Меня ждёт ванная комната. Кулак и салфетки.
Не раздумывая отстёгиваю девушку, откидывая ремень в сторону. Вот и кончилось всё веселье. Надо будет поработать над её выдержкой, но чуть позже.
Руки Лины падают плетьми на подушку, и она сама еле привстаёт на локтях.
Чувствую, будет ненавидеть меня ещё больше.
Ну и плевать. Зато оба получили удовольствие от процесса.
Что даже Кара встаёт на колени, а мой взгляд сам опускается на мокрые складки. Блестят. Так заманчиво. Если в неё сейчас войдёшь, всё пойдёт гладко, без затруднений.
Как бы не сорваться.
Продолжим потом.
Моя задача была не трахнуть её, а дать расслабиться.
Внезапно эта бестия-недотрога делает то, что шокирует даже меня.
Человека, повидавшего за тридцать лет своей жизни дохрена чего.
Но не этого.
Каролина с вызовом поднимает на меня свой взгляд.
Словно кошка в один прыжок оказывается возле меня и упирается ладонями в мою грудь, толкая назад. Слабенькая. Но подыгрываю.
Интересно, что будет дальше.
Опускаюсь спиной на покрывало и наблюдаю.
Мотылёк, не отводя взгляда, перекидывает колено через мои ноги. И пока она делает это, снова смотрю на влажное лоно, где так не хватает моего члена.
Садится мне на бёдра, и опускает пальчики на пах. На твёрдый ствол, напоминающий камень. Ударь им сейчас по лбу — проломишь голову.
И всё из-за одной недотроги.
— Чего удумала? — спрашиваю равнодушно, наблюдая, как она пытается справиться дрожащими руками с замком. Получается, ведёт вниз и приспускает брюки.
— Бесишь ты меня, — шипит так, что хочется рассмеяться.
Нет. Мотылёк ей не подходит. А вот кошечка — да. Ласковая, иногда покорная, а порой выпускающая коготки, как сейчас.
Лина привстаёт и опускает всю одежду вниз вместе с боксерами.
Член уже готов к бою. Стоит как маяк, на который плывут корабли. Вот и Лина. Что она сейчас сделает? Обхватит тонкими ладонями? Видимо, это всё, чему научил её Громов.
Но она снова удивляет.
Пододвигается, и рывком садится на бёдра, вбирая всю мою плоть в себя полностью.
Блять, да она настолько узкая, что в одну секунду перед глазами всё темнеет.
Неосознанно хватаю её за бёдра и делаю первые толчки.
Мокрая, тугая, вбирающая по самые яйца…
Волшебна, чёрт возьми.
Не сдерживаюсь, делаю один удар.
Но Лина упирается своими руками на пресс, наклоняя чуть голову.
Смотрю на неё с этого ракурса и возбуждаюсь ещё больше. Даже с задранным платьем она — ходячий афродизиак.
— Стой, — голос похож на писк. — Слишком… Ах. Приятно.
Будь я в состоянии — рассмеялся бы.
Но сейчас мне не до смеха.
