– Скоро публичные выступления, – напомнила Карина. – Ты придумала речь?
– Если честно, нет, – ответила я. – Как-то не до речей пока.
– Ты что, Дашка! – ахнула Викуля. – Я тебя в последнее время не узнаю. Вот я бы за эту корону…
В противоположном углу столовой раздался дружный смех. Мы втроем одновременно повернулись на шум. Вокруг Фила и Виты, что-то оживленно рассказывающих по очереди, сгрудились ребята из параллельного «Б» класса.
– Плохо дело, – вздохнула Викуля.
– Почему?
– Даша, как это почему? Неужто не понимаешь? Вам с Робертом надо поднапрячься, старые заслуги уже не прокатят. За Гурьева и рыжую – и «Б» класс, и добрая половина нашего…
– Половина? – ужаснулась я.
– Конечно! Вита ко всем подъехала на кривой козе.
– Викуля, ты сегодня просто мастер пословиц и поговорок, – улыбнулась Карина.
Вика поморщилась и обратилась ко мне:
– А ты, наоборот, совсем перестала с нашими общаться.
– Теперь?.. Когда мама только о поступлении твердит…
– Поступление поступлением, но ведь стать королевой выпускного бала всегда было твоей мечтой, – напомнила мне Викуля.
– Верно, – кивнула я.
– Все в твоих руках! – напутствовала меня Викуля. – Про Кайзера молчу, он свою корону, конечно, профукает. Почему не разговаривает с избирателями?
Карина рассмеялась:
– Представляю себе эту картину. Вот уж кому точно все равно! А у тебя, Вика, кукушка совсем поехала со школьными конкурсами.
– Этот сладкий вкус победы, – отмахнувшись от Карины, проговорила Вика. – Короче, не забывай, Даша. Я в тебя верю… Покажи рыжей!
Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на Фила и Виту. Те, словно парочка знаменитых актеров на пресс-конференции, с приветливыми улыбками продолжали что-то вещать. Рядом с Витой Фил очень изменился. Стал увереннее и общительнее. Кто бы мог подумать, что он вообще решит участвовать в конкурсе… Но что не сделаешь ради своей девушки?
8 марта 20…8
Вечером мы с Витой по скайпу обсуждали речь для предстоящей предвыборной кампании.
– Я им скажу: «Уважаемые гимназисты, а в особенности выпускники! Это очень трудный для нас год!»
Вита говорила с таким серьезным лицом, что я невольно рассмеялась:
– Больше похоже на речь президента у Кремля среди елок.
– Да-а? – девчонка расстроилась. – Не хочу, чтобы все походило на стеб. Нужно что-то романтичное, легкое, необычное. Но в голову ничего не лезет! Я еще и на сцене перед залом обычно волнуюсь…
– Не расстраивайся, – ободрила я Виту. – До выступления – целый месяц. Обязательно что-нибудь придумаешь!
– А ты пока ничего не писала?
– Сделала кое-какие наброски на физике, – ответила я.
– Покажи! – попросила Вита.
– Ладно… – я потянулась за школьной сумкой, которая лежала на кровати, и достала тетрадь.
Прокашлявшись, я негромко произнесла:
– «Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна». В семнадцать лет каждый из нас воображает себя горячей большой звездой. Нам кажется, что все объекты солнечной системы должны вращаться исключительно вокруг нас. Молодость дана нам не только для знаний, но и для совершения глупостей. А когда их еще делать, если не в семнадцать, в городе, который захватила весна?..
– Погоди-погоди! – перебила меня Вита.
Она наклонилась, а через пару секунд снова появилась на экране с большим белым котом в руках.
– Эта наглая морда мой зарядник жрет!
Я рассмеялась.
– Привет, Пончик! – громко сказала в монитор.
Так зовут кота Виты. И точно так же меня называет иногда Роберт…
Возможно, на моем лице появилась глупая улыбочка, потому что одноклассница поинтересовалась:
– Как тебя Роб с международным женским днем поздравил?
– Носки подарил, – заявила я. – И пену для бритья.
– Чего-чего? – захохотала Вита.
– В отместку за мой аналогичный подарок на двадцать третье, – проворчала я.
– Вы забавные!
– Какое там… – рядом со мной завибрировал телефон. – Ой, Вита, папа звонит! Поздравить, наверное, хочет.
Вита знала, что мой отец живет в другой стране, и послушно закивала.
– Отключаюсь, – проговорила она.
Я тоже захлопнула крышку ноутбука и ответила на вызов.
Через некоторое время в комнату заглянула мама:
– Ты с папой?..
Я убрала телефон от уха.
– Хотите поболтать? – предложила я.
– Болтали уже, – смутившись, попятилась из комнаты родительница. – Привет ему!
Я только горько усмехнулась и вернулась к разговору.
– Да?.. Мама заходила…
Почему они держат меня за дуру? Еще в канун Нового года я поняла, что нашей семьи больше нет.
12 марта 20…8
Сегодня на нашем «вечере откровений» я решила устроить для тети Маши допрос с пристрастием.
– Мария Архиповна, а как вы относитесь к девушке Филиппа?
Спросила и замерла в ожидании ответа.
– А почему тебя это интересует? – удивилась она.
– Просто… Понимаете, с каждым днем мы становимся с Витой все ближе. Я вижу, что она ко мне тянется, и это подкупает. Она искренне интересуется моими делами, поддерживает, зовет гулять, в кино. Но рассказать ей что-то личное и сокровенное я до сих пор не решаюсь.
– А есть что скрывать? – с подозрением в голосе поинтересовалась Мария Архиповна.
Никто, кроме нас с Робертом, не знает о заключенном на набережной договоре…
– Например, про папу, – нашлась я. – А девчонки, Каринка и Викуля, каждый день осуждают наше общение. Может, ревнуют?
Тетя Маша молчала.
– С другой стороны, если Филипп так долго дружит с Витой…
– Значит, с ней все в порядке? – усмехнулась Мария Архиповна.
– Мне кажется, ваш сын разбирается в людях, – серьезно сказала я.
Тетя Маша поднялась из-за стола, чтобы поставить чайник.
– Ну а Вита делится с тобой чем-то личным?
Я на мгновение задумалась.
– Нет. Определенно, нет! Один раз разоткровенничалась, на выставке… Призналась, что стесняется свою мать. И все.
– Я так и думала, – покачала головой тетя Маша. – Дорогие мои… Как же вы похожи!
– Похожи? – удивилась я.
