– Я приеду на твой день рождения, – хрипло произнес он.
– Если у тебя получится… – неуверенно отозвалась я.
Но теперь считать дни до его приезда точно не буду.
Папа направился на регистрацию, а я, ни секунды не задержавшись в аэропорту, выскочила на улицу.
По пути к дому мамин водитель то и дело поглядывал на меня в зеркало заднего вида. А потом решился на вопрос:
– В этом году Александр Владимирович в июне прилетел… Думал, он к шестому августу приедет… Как раньше.
Он ничего не знает. Ладно, у родительницы не должно быть душевных откровений с персоналом. Интересно, а остальные в нашем окружении в курсе? Мамины друзья, коллеги, бабушка…
– У папы теперь другая семья. Мы с мамой остались вдвоем, – резко проговорила я, глядя в окно на мелькающие высокие сосны. – Как раньше уже точно не будет.
18 июня 20…8
Люблю лето. Июнь почти так же хорош, как и обожаемый мной сентябрь. Только прелести у этих месяцев разные.
Я распахнула окно, чтобы насладиться тем, как солнце прячется за горизонт. В комнату тотчас проник теплый, нагретый за день воздух. И небо над рекой – розовое-розовое.
Роберт, прогуливаясь по набережной с Вуди, заметил меня. Еще бы не заметить, когда специально вглядываешься в окна чужой спальни. Я поудобнее устроилась на подоконнике и приветливо помахала парню. Кайзер остановился у клена и, сложив руки рупором, выкрикнул:
– Даша! Я тебя люблю!
Вуди, довольный выходкой хозяина, начал носиться вокруг Кайзера.
– Да-ша! – Роб перекрикивал шум вечерних машин. – Люблю! Тебя!
Прохожие косились на парня, а затем с улыбками переводили взгляд на наши окна…
Мне семнадцать. Я влюблена. И очень счастлива. До одурения.
Роберт *сердечко* Роберт *сердечко* Роберт *сердечко*…
21 июня 20…8
Я смотрела на смеющихся одноклассников сквозь дергающиеся языки пламени. Жизнь – странная штука. Еще в сентябре я жаждала как можно скорее избавиться от «кучки избалованных тинейджеров». А теперь кажется, что многих из них мне будет не хватать…
Треск костра, скрип сосен над головой, писк комаров. Мы – обычные выпускники, которые выбрались на природу с палатками. Хохочем, громко распеваем песни под гитару мимо нот, едим запеченный в фольге картофель… Бурно обсуждаем экзамены, предстоящий выпускной, поступление…
Небо над головой уже ночное, хмуро-синее, с редкими мерцающими звездами. Где-то вдалеке послышался рокот грома. Мне так хорошо…
– Ненавижу природу! – проговорила Викуля, клацая зубами. – Какой-то паршивец крылатый укусил меня прямо между пальцев! Посмотри! Ужасно чешется… Бесит!
Вика протянула руки к прыгающему пламени.
– Прикол, если дождь начнется, – продолжала ворчать подруга.
– У меня в рюкзаке есть дождевик, – сказала я.
Викуля поморщилась.
– Ты можешь пойти в палатку к Карине, – добавила я.
– Хочу с тобой побыть! – печально проговорила Вика. – Даже не верится, что скоро все… Конец. Как я без вас? Дашка, ты – лучшая соседка по парте!
– Ты ж моя хорошая! – растрогалась я. – Не мерзни, Викуля!
И я крепко ее обняла. От Вики привычно пахло сладкими духами и арбузной жвачкой. Дурачась, мы стали раскачиваться на бревне, а потом со смехом упали, зацепив по пути и Егорку Якушева, который сидел рядом с Викулей.
– Что там у вас? – спросила Лена Потапова, выглядывая из-за костра.
– Куча мала! – ответил Роберт, наваливаясь на нас.
– Ай, Кайзер! – заверещала Викуля. – Вот дурак!
– Поберегись! – предупредительно выкрикнул Елесин, с разбега присоединившись к нам.
Еще пара ребят запрыгнули сверху.
– А-а-а! – истошно орали мы с Викулей под общий хохот.
Хуже всех, конечно, Якушеву пришлось…
Потом громко заиграла музыка, начались безудержные танцы у костра. Девчонки старательно крутили бедрами и взмахивали руками, парни же просто дурачились. Мы с Робертом, не стесняясь, целовались. Несмотря на холодную ночь, лицо мое пылало.
Позже я заметила, что Фил и Вита сидят порознь. Гурьев не принимал участия во всеобщем веселье. Скрючился на земле и время от времени с хмурым видом ковырял палкой угли.
– Привет! – обратилась я к Филиппу. – Все хорошо?
– Привет, – отозвался глухо парень. – Честно? Черт его знает…
– И ты, конечно, не хочешь об этом говорить? – улыбнулась я.
– Ты права, не хочу.
– Не грусти! – я потрепала его по волосам. – Виолетта где?
Вместо ответа Фил еще активнее начал ворошить угли. Я огляделась по сторонам. Многие разбрелись по тихому темному лесу. Несколько человек остались плясать у костра. Другие, как и Карина, которая жаловалась на мигрень, сидели в палатках…
Наверное, Филипп и Вита поссорились. И Гурьев, разумеется, не хочет со мной ничего обсуждать. Я уже хотела отойти от него, но вдруг Фил сказал:
– Ты знаешь, что она влюблена в Елесина?
– Кто? – остановилась я. – Вита?
– Вита.
– Влюблена в Клима?
– Ага.
Я растерянно присела рядом с Гурьевым на траву. Потрескивающий костер обдавал жаром лицо. Я вспомнила о некрасивой ситуации, которая случилась осенью на балу. А ведь мы тесно общались с рыжей, но ни разу не обсуждали Елесина…
– Думала, вы еще встречаетесь…
Филипп поморщился:
– Фарс! Я тебе об этом еще перед новогодними праздниками сказал.
– Ты не смог признаться Вите, что ничего не чувствуешь?
– Я поговорил с ней начистоту. Она просила помочь. Остаться вместе, быть парой для остальных, – сказал Филипп.
– Из-за конкурса?
Гурьев промолчал.
– Жесть, – пробормотала я.
И попыталась отыскать взглядом Виту. Глаза после яркого пламени долго привыкали к темноте. Звонкий смех вокруг, музыка… Но рыжей нигде нет. Как и Елесина…
– Клим пьян, – озабоченно произнесла я, продолжая вертеть головой.
– Мне надоело вытаскивать ее из передряг, – сердито буркнул Филипп. – А она меня уже в который раз идиотом выставляет.
Я встала и прокричала:
– Елеси-и-ин! Елесин! Кли-им!
– Ты че орешь, Севастьянова? – раздалось над ухом.
Я резко обернулась. За спиной стоял Клим.
– Ты где был? – строго спросила я.
Еще не хватало, чтобы история повторилась… Викуля этого не переживет.
