— Таблицы практически пустые. Куда подевались деньги с аренды? В «Эра Молл» только сдаётся около пятисот помещений. Я уже не говорю о тех, которые мы используем сами. Где всё это? — кладу папку на стол, хотя хочется швырнуть её проклятому аферисту, который расслабился и явно неслабо так подворовывал, надеясь отчитаться передо мной липовым, еле живым докладом. Это злит и оскорбляет. Стоило Самиру исчезнуть, как эти сволочи принялись дербанить его имущество. Сволочи, которым он платил больше, чем получают в нашей стране депутаты.
— Но… Кризис ведь, Анастасия Ивановна. А аренда у нас не из дешёвых, сами знаете. Я сколько раз говорил Самиру Камаловичу: давайте снизим, а он…
— Самира Камаловича больше нет! — не сдерживаюсь, повышаю голос, и тихие перешёптывания тут же смолкают. — Теперь я ваш шеф! Мне вы теперь подчиняетесь. И я требую, чтобы вы предоставили мне нормальный отчёт, а не это, — отталкиваю от себя папку, она скользит по глянцевой поверхности прямо в руки Михаила Юрьевича. Поворачиваю голову к Захару. — Пусть проверят, работают ли помещения, которые якобы не сдаются. — Захар кивает, прикрыв глаза в знак согласия. — И если всё так, как я думаю, — снова возвращаю внимание директору торгового центра, — я вас не просто уволю. Я вас засужу.
После этого инцидента разговорчики и смешки прекращаются, и на меня смотрят уже по-другому. Некоторые всё ещё расслаблены, но уже не выказывают неуважения.
Спустя пару часов встреча закончена, а я выжата как лимон. Выпиваю стакан воды и выдыхаю.
— Это было не так уж и страшно, да? — Лазарев доволен. Я периодически вспоминала его уроки и использовала эти знания.
— Было бы легче, если бы и Евгений Павлович присутствовал.
Захар цокает языком, мотает головой.
— Нет, Анастасия Ивановна. Легче будет только тогда, когда ты сама научишься держать яйца этих говнюков в своих нежных, но цепких ручках. Понимаешь меня? Никто не сделает этого за тебя.
Снова стук в дверь, и я вздыхаю. Захар усмехается: мол, то ли ещё будет. И я сама прекрасно понимаю, что это лишь начало. Дальше будет сложнее.
— Войдите.
В дверном проёме появляется Антонина.
— К вам женщина пришла. Говорит, по личному вопросу.
Я сразу же выпрямляю спину, внутренне напрягаюсь. Алима? Неужели у этой гадины хватило совести прийти ко мне после всего, что она планировала сотворить? Но здесь Лазарев и охрана по всему офису. Я больше не беззащитна. Мне не страшен даже её цепной пёс.
— Пусть войдёт.
Антонина пропускает незнакомку в чёрной промокшей куртке, и я поворачиваюсь к большому панорамному окну. Дождь идёт… А я и не заметила.
— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Анастасией Сабуровой, — женщина всматривается в моё лицо.
— Кто вы? — она кажется мне смутно знакомой, хотя могу ошибаться.
— Я… мама Светланы. Вы её, наверное, не знаете. Она работала здесь, у вашего мужа. Она… Не важно, — вздыхает, пряча глаза.
А я начинаю догадываться, о ком она. Неужели та самая? Та Светлана, которой Самир оставил два внушительных счёта. Нетрудно догадаться, за какие заслуги, но я пообещала себе не лезть в это.
— И зачем же вы пришли?
— Моя дочь просила предупредить вас. Вам угрожает опасность.
— Это что, угроза? — гремит голос Захара, и сразу становится спокойнее.
— Нет, что вы… Нет! — женщина срывается на крик, но быстро берёт себя в руки. А я замечаю, как сильно трясутся у неё руки. Она не со злом пришла. Она напугана. Да так, что вот-вот свалится на пол. — Моя дочь попала в плен к одному очень нехорошему человеку…
— А моя жена здесь при чём? — не унимается Захар, и я останавливаю его жестом руки.
— Почему ваша дочь сказала, что мне угрожает опасность?
Женщина поднимает на меня взгляд покрасневших и опухших от слёз глаз.
— Это он убил вашего мужа. Он убил Самира Сабурова.
ГЛАВА 7
— Насть? Ты снова ушла в себя? — Захар ставит передо мной бокал вина, себе наливает коньяк и садится напротив. Рядом вертится Амур, выпрашивает вкусняшку, и я даю ему кусочек мяса со своей тарелки. — Смотри, закормишь. Он у тебя и так как шарик качается.
В этом весь Захар. Он всё видит, всё замечает, всё анализирует. В точности, как делал Самир. И этим сильно подкупает. Теперь, когда Самира нет рядом, он единственный, чьё мнение меня беспокоит. Потому что Лазарев всегда оказывается прав.
— Не закормлю. Он и так на диете.
— А что насчёт тебя?
— А что, мне тоже нужна диета? — осматриваю себя, притворяясь дурочкой.
— Настя.
— Я не могу об этом не думать. Я ведь каждый день вспоминаю обо всём и гадаю, кто это сделал. Кто сотворил такое… Кто лишил меня всего. Я перебрала всех. Его друзей, знакомых, партнёров и подчинённых. Даже тебя… И не могла понять, кто убил Самира. А теперь я знаю имя этого подонка. Знаю, понимаешь? Как же мне не думать, Захар?
— Я же сказал, что во всём разберусь. Я займусь этим с завтрашнего дня. Всё проверю. Обещаю. Мудак ответит за всё то, что сделал, за то, что пытался, и за то, что только созревает у него в мыслях. Ты же знаешь, я держу своё слово, — награждает меня строгим, серьёзным взглядом.
— Знаю. Я знаю. Но бездействовать так сложно. Меня это огнём теперь будет жечь. И эта девушка… Светлана. Её мать говорила, она в плену. Об этом тоже всё разузнай.
— Хорошо, — Лазарев поднимает бокал, чокается с моим. — А теперь ешь. А то выглядишь, не как большой босс, а как малолетка какая-то.
Смеёмся. Пожалуй, Захар ещё и единственный, кто может заставить меня улыбнуться. И это тоже дорогого стоит. Но уже наступил вечер, а это священное для меня время. Время, когда мы с Амуром остаёмся вдвоём. Нам так хорошо, нам так нравится.
Поглядываю на настенные часы, потираю запотевший бокал и кусаю губы, не зная, как ему сказать… Но Захар сам всё понимает, допивает коньяк и поднимается.
— Ну что ж, время позднее. Мне пора. Ещё дел невпроворот. А ты отдыхай. Сегодня был трудный день. И завтра будет нелёгкий. Спокойной ночи, Настя, — не дождавшись моего ответа, направляется к двери, а мы с Амуром спешим за ним. Провожаем до двери, ждём, пока он накинет куртку.
— Спасибо, Захар, — говорю, уже когда он берётся за ручку двери. — За всё спасибо.
Он застывает боком ко мне, вижу, как губы растягиваются в улыбке.
— Пока не за что, Настя. Скажешь спасибо, когда твоя жизнь действительно наладится.
***
— Ну что, ты успокоилась? — он задаёт мне этот вопрос спустя три дня. До этого я была заперта в комнате с дочкой. Хорошо, хоть с ней не додумался разлучить. Мне всё же следует быть осторожнее.
