— Чтобы вы подышали воздухом. Самир Камалович беспокоится о вас и вашем самочувствии, — выдаёт на полном серьёзе, и я прыскаю от смеха.
Карам, правда, никак на это не реагирует, смотрит всё так же, куда-то в область моей переносицы. Странный он какой-то. Когда Самир якобы погиб, мне казалось, что Карам сочувствует и даже испытывает боль. Мы почти друзьями стали. Но теперь понимаю, что это была всего лишь игра.
— С чего вдруг он забеспокоился? Боится, что я слягу раньше, чем он закончит со мной? — спрашиваю ядовито.
— Я буду ожидать вас на улице, Анастасия, — Карам разворачивается и уходит, будто не слышал мой вопрос. Видать, хозяин не велел болтать. Что ж. Прогулка мне пойдёт на пользу в любом случае.
Киваю сама себе и спешу наверх за одеждой.
***
Осень наступила как-то слишком резко, враз пожелтели и осыпались листья, воздух стал колюче холодным. Я прошлась по жухлой траве, вдохнула полной грудью. Внутри поселилось приятное ощущение умиротворения. Словно всё то, что мне пришлось пережить за последний год, осталось там, в мрачном доме Сабурова. А ведь я когда-то мечтала о таком огромном, шикарном особняке. Рисовала в своих фантазиях, как наши дети хохочут и радостно что-то выкрикивают, бегая вот по такому двору, а там, за домом, мы собственноручно посадили бы деревья и цветы.
Поёжилась, обнимая себя руками. Безмятежность и покой снова сменились щемящим чувством, сосредоточившимся где-то в районе желудка. Иногда мечтать ещё больнее, чем терять. Особенно когда знаешь, что этим мечтам никогда не стать реальностью.
— Вы замёрзли? Я могу принести плед из дома, — послышалось позади.
— Нет, спасибо. Я люблю холод. Немного подышу и пойду в дом, — ответила, не поворачиваясь. — Так ты, значит, выжил, — не удержалась всё-таки.
— Да, — Карам, как всегда, лаконичен.
— Я рада.
— Спасибо.
— А меня вот уничтожили. Убили. Все понемногу. Самир, его сестрица, ваш проклятый бандитский мир. Пережевали и выплюнули. И ты меня бросил, — резко поворачиваюсь к нему и ловлю на себе взгляд Карама. По его лицу, как обычно, трудно понять, какие эмоции он сейчас испытывает, но я хочу, чтобы ему было больно. Чтобы всем, включая Самира, было здесь невыносимо больно.
— Я не бросал вас. И никогда не брошу, Анастасия. Пока вы в сердце Самира Камаловича, моё сердце тоже бьётся ради вас! Я защищу вас ценой своей жизни, если потребуется! — произносит отрывисто, глядя мне в глаза.
На миг замираю, а потом недоверчиво хмыкаю.
— Да ну? А если твой хозяин прикажет не защищать, а уничтожить? К примеру, выстрелить мне в голову? Что будешь делать в таком случае?
— Это будет единственный приказ, который я не смогу выполнить, — отвечает без всяких раздумий.
— Ну, конечно. Охотно верю, — настроение окончательно испорчено, и прогулка больше не радует. — Я ухожу. Благодарю за компанию, — отвернувшись от Карама, запахиваю кардиган и спешу к дому.
— Но я вас не предавал! И Самир Камалович вас не бросал! Он всегда был с вами!
Горько усмехаюсь, на ходу смахиваю слёзы. Какая теперь разница? Имеем, что имеем. Мою боль не излечить сожалениями и поисками виноватых.
***
— Как она?
— Анастасия прогулялась и вернулась в дом.
— Мне что-нибудь передавала? — идиотский вопрос. Конечно же, нет. Он ведь знает об этом. Даже если она будет погибать от жажды, не попросит у него глотка воды. Но надежда — она такая упрямая, попирающая все факты и доказательства штука, что хочешь не хочешь, а будешь верить.
— Нет, Самир Камалович.
— Хорошо. Ты принёс записи?
— Всё здесь, — Карам водрузил на стол несколько пакетов. — Записи с камер видеонаблюдения, списки рожениц, персонал…
— Давай, скажи, пусть принесут кофе. Мы здесь надолго.
Спустя два часа просмотра видеозаписей начало рябить в глазах. Самир устало откинулся назад, со вздохом потёр переносицу.
Бесконечные хождения по коридорам и кабинетам больных, посетителей, медсестёр, врачей, охранников. Ни одного знакомого лица кроме Насти и Лазарева. Последний только часто мелькает. То с пакетом фруктов, то с цветами. Прямо типичный папаша в ожидании родов. Поставив на паузу, Самир уставился на его лицо, прищурился.
— Какой была его цель?
— Вы о чём, Самир Камалович? — Карам оторвался от бумаг, поднял на него взгляд.
— Лазарев. Чего он хотел от Насти? Ведь ясно же, что не по большой любви на ней женился. Сейчас бы рвал и метал, узнав, что она погибла. А он вон спокойно отдыхает себе за городом.
— Ну так, из-за наследства же…
Самир цокнул языком, усмехнулся.
— Нееет, Карам. Нет. Деньги для него были, скорее, средством, нежели целью. У него была возможность урвать лакомый кусок и свалить подальше, оставив Настю на съедение другим шакалам. И не одна. Сотни возможностей. Но он не использовал их.
— Думаете, что-то личное?
Сабуров кивнул, наполнил бокал коньяком.
— Ладно, об этом потом спросим у самого Лазарева. Продолжаем поиски.
Вернулся домой уже поздней ночью и, увидев Настю все там же, у окна, остановился рядом.
— Я бы спросил, ждёшь ли ты меня, но ведь ты скажешь, что нет?
— Нет, — ответила ему эхом. — А ты остановился, потому что…
— Мимо проходил, — бросил уже на ходу, направляясь в свою комнату.
***
Время тянулось так медленно, что иногда возникало ощущение, будто оно и вовсе остановилось. День сменяла ночь и наоборот, а они с Настей всё так же оставались врагами. Хотя, нет… Враги всё же что-то чувствуют, как-то реагируют друг на друга. Ненавидят, пытаются сделать больно. А Настя не пыталась. Она, погружённая в свои раздумья, его просто не замечала.
Он не ждал, конечно, что она будет бросаться на шею и радоваться его возвращению домой, как когда-то. В утопию Самир уже давно не верил. А потому домой приходил поздно ночью, а рано утром снова уходил. Чтобы встречаться с ней как можно реже, не жечь, будто раскалённым железом, ни её, ни себя.
Залив в себя тройную дозу кофеина, как обычно, занялся расследованием. Дело продвигалось медленно, но никому, кроме Карама, его доверить не мог. Вдвоём они проверяли всех, кто так или иначе был замешан в этой истории, возможно, сам того не ведая, или просто находился рядом с Настей. Когда с персоналом было покончено, перешли на рожениц, но и среди них не обнаружили ни одной, кто бы дал хоть какую-то зацепку. Пока не обнаружили.
— Кто там у нас остался? — Самир повертел в руке пачку с сигаретами. Вторая за сегодня.
— Некая Амина Каримова и Татьяна Нефёдова. Обе рожали в ту же ночь, что и Анастасия. И всё. Остальных проверили.
